уже не просто приблизилась к грани катастрофы, а перешла эту грань. Все достижения революции пропали. В стране разразилась засуха, отчего начался голод, люди нищенствуют. Много калек и раненых, никаких мер по улучшению жизни народа не принимается. Менгисту ничего не хочет слышать и влезает в ещё большие долги, закупая вместо продовольствия оружие. Советский Союз даже выделил двадцать четыре грузовых вертолёта и триста грузовиков ЗИЛ-131. Ещё и самолёты Ан-12 и Ан-22 выделены для помощи. Но этого всё равно недостаточно. Он забыл о простом народе! В связи с чем у меня вопрос ко всем присутствующим. Что будем делать?

Ему ответил один из генералов.

— Нам нужно обратиться за помощью к СССР. Пусть они пришлют продовольствия, они же богатые и щедрые.

— Это уже сделано, — кивнул в ответ Негусси. — Дело в том, что суда с продовольствием либо задерживаются в Порт-Саиде, либо надолго застревают в порту Массауа. Повстанцы не только саботируют выгрузку грузов, но и контролируют все дороги в Эритрее. Это тоже замедляет снабжение людей продовольствием. А всё из-за неспособности Менгисту пойти на компромисс и начать переговоры с повстанцами. Из-за этого и страны НАТО вставляют палки в колёса на поставку гуманитарной помощи нашему народу. Ещё и Судан ради наживы поддерживает повстанцев. Именно через него идёт основной транзит оружия и снаряжения.

В комнате поднялся глухой ропот. Генералы и полковники стали живо обсуждать слова Негусси. Генерал терпеливо ждал, пока офицеры угомонятся и смогут снова услышать его слова.

— Да, такова наша сегодняшняя действительность, это правда. Всё командование второй революционной армии устало от войны. Мы видим, что попали в тупик. И страна переходит в фазу Гражданской войны. А любая гражданская война — это путь к самоуничтожению. Мы должны предотвратить её!

— Надо попытаться переубедить Менгисту, — произнёс один из генералов по имени Тарику Айне.

— Я пробовал, — огорчённо покачал головой Негусси. — Пробовал. Несмотря на мои заслуги перед ним лично, он не посчитал нужным прислушаться ко мне. Вместо начала переговоров, правительство берёт новые займы, а Менгисту тратит баснословные деньги на празднование 10 годовщины прихода к власти. И это при тотальном голоде в стране! Я уже говорил вам, что вышел на диалог со старейшинами племён и главами общин Эритреи. Они готовы прекратить боевые действия и убедить в этом других повстанцев. Но только если им пообещают собственную автономию на равных правах с Эфиопией и право самим избирать своё руководство на свободных выборах.

— Тогда нужно действовать постепенно. Правда, это займёт много времени, Мерид.

— Я знаю, Тарику. Но к этой мысли должен прийти каждый из вас. И это должно быть вашим собственным решением. Каждый из нас должен решить для себя, на что он готов пойти ради торжества справедливости и ради благосостояния своей Родины. Я лично участвовал в военном перевороте, когда мы свергли престарелого императора. Теперь я с сожалением вынужден признать: революция зашла совсем не туда, куда мы стремились. Ну что же, мы всё это организовали, нам и принимать решение о возвращении к истокам. Что скажете по этому поводу?

Генералы и полковники заёрзали на стульях и стали высказывать свои мысли: от самых бредовых до весьма здравых. Каждый из них понимал, что если об этом сборище узнает служба безопасности, то в лучшем случае их ждёт тюрьма, а в худшем — мучительная смерть. И, тем не менее, они говорили об этом. Ведь на кону стояла судьба их Родины, да и их собственная судьба. А древняя Эфиопия никогда не склоняла свою чёрную голову перед белыми завоевателями. Не по чину…

Наконец, в пылу жарких споров офицерское собрание (а это было именно офицерское собрание) выработало общее решение, которое устроило всех присутствующих.

— Итак, мы организуем офицерский союз, задачей которого является защита Эфиопии от внешних и внутренних врагов. И оставляем за собой право на вооружённый переворот, если в этом возникнет острая необходимость. Я повторюсь! Только острая необходимость подвигнет меня пойти на военный мятеж. Если же глава Эфиопской рабочей партии прислушается к моему мнению, то всё останется так, как есть. И все наши планы умрут вместе с нами, так и не став достоянием общественности.

— Но для тесного взаимодействия с повстанцами нам нужен надёжный связной из нашей среды. Человек, которому можно доверять, но который не вызовет подозрений у службы безопасности. Есть ли у вас такой? — внезапно озаботился один из полковников.

— Такой человек уже найден, — улыбнулся в ответ Негусси. — Он офицер, и к нему трудно придраться. Кроме того, у него разъездной характер работы, и его перемещения не вызовут вопросов. Правда, пока он сам ни о чём догадывается. Но, скорее всего, если обстоятельства того потребуют, он вольётся в нашу среду.

Полковник склонил голову, соглашаясь. Вскоре все разошлись, оставив генерала Негусси в одиночестве. Некоторое время он сидел, задумчиво глядя в одну точку и изредка делая глоток из чашечки кофе. Отличное эфиопское кофе марки «Харари» варят в доме его друга! Наконец, Негусси привёл все свои мысли в порядок и, выйдя из домика, уселся в служебный автомобиль, ожидавший его неподалеку. Однако поехал не домой, а на работу: его ждало ещё очень много дел.

* * *

До своего города я добрался я довольно быстро. Свой…

Аддис-Абеба переводится с ахмарского как «Новый цветок». Ну, вроде как это подарок молодой жене-красавице от императора Менелика II. Долгое время двор эфиопского императора кочевал вместе с ним по просторам Эфиопии. Был, так сказать, полевым, со всеми соответствующими удобствами. Впрочем, осели эфиопские императоры ещё до Менелика II, возведя крепость Фасил-Гебби в городе Гондэр и устроив себе в ней резиденцию. Но произошло это лишь в 16 веке. Почему это длилось так долго? И почему у эфиопского императора не было своего дворца? Ну, мне, как бывшему императору Африки ответ, конечно, был известен.

Дело, по сути, в том, что вся Эфиопия состояла из провинций, которыми управлял специально назначенный губернатор, так называемый «рас». Вот они и составляли местную власть. А император всего лишь мог с помощью других расов отстранять или назначать губернатора провинции.

В общем, по форме государственного устройства Эфиопия являлась конфедерацией. И власть императора была весьма условной, а не абсолютной. Так что до самодержавия Менелику II было, как до звезды. Но всё же определённую власть он имел. А вот столицу Менелик поменял, создал новую. Борьба за власть — она такая, беспощадная… Ладно, всё это интересно, но пакет и письмо уже ощутимо жгли мои чёрные руки. Вру, коричневые.

Десантировавшись из автомобиля, я быстрым шагом