— Не мог бы ты… — порылась я в сумочке, — не мог бы ты подождать секунду?

Оставив Хадсона у дверей, я вернулась к женщине.

— Знаете, я сама сейчас без средств, но я хотела бы, чтобы вы взяли это.

— Спасибо, — улыбнулась она.

Когда я вернулась к Хадсону, тот изучающе посмотрел на меня.

— Ты дала ей денег?

Я покачала головой:

— Я отдала ей свой шоколадный батончик.

Во взгляде его промелькнуло странное выражение, и все же он кивнул, прежде чем нажать кнопку лифта.

— А ты, должно быть, большой поклонник кантри? — спросила я. — Как бы еще твоя дочка прониклась любовью к Долли?

— Да нет, я не слушаю кантри… как, впрочем, и моя бывшая жена. Чарли как-то услышала одну из песен Долли по радио, и та ей ужасно понравилась. Она даже попросила своего учителя пения разучить с ней эту песню. Теперь в ее репертуаре с дюжину композиций Долли Партон. Других песен она просто не поет.

— Вот это да.

— В прошлом году, на Хэллоуин, когда другие маленькие девочки захотели нарядиться принцессами, Чарли попросила, чтобы мать купила ей платиновый парик и сунула в рубашку пару скатанных носков.

— Надо же, платиновый парик и грудь. Как будто ей уже тринадцать!

— Не хочу даже думать об этом, — простонал Хадсон.

Мы вместе вошли в лифт, чтобы подняться на четырнадцатый этаж. Двери закрылись, и моих ноздрей вдруг коснулся знакомый запах. Я машинально наклонилась к Хадсону, чтобы вдохнуть поглубже.

— Что это ты делаешь? — вскинул он бровь.

— От тебя чем-то пахнет, и это не шампунь, не гель для душа и не одеколон. Я пытаюсь понять, что это…

— Как я понимаю, ты из тех, кому просто необходимо найти ответ на мучающие вопросы. И не успокоишься, пока не добьешься своего.

Я принюхалась снова.

— Точнее не скажешь.

Лифт звякнул, остановившись на четырнадцатом этаже. Хадсон открыл дверь, и мы вошли в пустой офис. Хадсон включил свет и направился из приемной к себе в кабинет.

— Постой… куда это ты?

— Работать, — откликнулся он, даже не обернувшись. — Советую и тебе заняться тем же.

— Но ты так и не сказал мне, что это за аромат.

В ответ послышался короткий смешок.

— Удачного тебе дня, Симона.

* * *

Для начала мы с Оливией проработали кое-какие рекламные задумки, однако ее менеджер по маркетингу хотела первым делом вникнуть в суть процесса. Тогда я привезла набор с образцами в лабораторию, где должны были изготавливать наши духи. И здесь мы шаг за шагом разобрали все этапы производственного процесса.

Когда с этим было покончено, Оливия отправилась на деловую встречу. У ее менеджера тоже нашлись дела. Я же, задержавшись ненадолго в лаборатории, вернулась в главный офис.

Заметив, что дверь в кабинет Хадсона приоткрыта, я постучала.

Хадсон поднял голову от бумаг, и я показала ему маленькую коробочку.

— Духи, которые так понравились твоей бабушке.

Хадсон бросил ручку на стол.

— Спасибо. Ты снова собираешься задержаться допоздна?

— У меня масса работы, — кивнула я. — Ваша команда так энергично взялась за дело, что мне тоже надо пошевеливаться.

— Я тут просматривал список твоих поставщиков, и у меня возникла парочка предложений, которые я хотел бы обсудить с тобой.

— Конечно, я только за. Когда ты хочешь встретиться?

Хадсон кивнул на стопку бумаг на своем столе.

— Мне нужно немного времени, чтобы все закончить. Как насчет шести?

— Хорошо, давай в шесть.

— Стелла, — окликнул меня Хадсон, когда я повернулась, чтобы уйти.

— Что?

— Ты забыла отдать мне духи.

— Вовсе нет, — улыбнулась я. — Ты получишь их, когда скажешь, чем от тебя пахло сегодня утром.

Хадсон покачал головой:

— В шесть часов принеси духи в конференц-зал.

Вскоре после пяти мне позвонила помощница Хадсона и спросила, нравится ли мне китайская еда. Похоже, у нас с Хадсоном намечался деловой ужин. Что ж, для меня это был шанс исправить первое — равно как второе и третье — впечатление и доказать ему, что я не такая уж и дурочка.

Когда до шести оставалась пара минут, я отправилась в конференц-зал, вооруженная огромной папкой с бумагами, блокнотом и коробочкой с духами. Хадсон уже сидел за столом и просматривал какие-то документы. Здесь же стояли картонные коробки с китайской едой и лежали вилки с ножами.

— Заказал курицу в чесночном соусе, верно?

— Как тебе это удается? — покачал головой Хадсон. — Я ведь даже еще не открыл контейнер.

— Запах чеснока не удержит никакой картон, — усмехнулась я.

Хадсон сидел во главе стола, а я устроилась слева от него.

— К тому же я сама подумывала, не заказать ли мне курицу с чесноком, но затем остановилась на креветках с брокколи.

— Если хочешь, можем поделиться друг с другом.

— Давай. Что сначала, еда или работа?

— Еда, — решительно заявил Хадсон. — Я пропустил обед и теперь умираю от голода.

Мы с Хадсоном начали раскладывать еду по тарелкам. Кивнув в сторону коробочки с духами, он сказал:

— Масло для бейсбольных перчаток. А теперь давай мне духи.

— Ты играешь в бейсбол в шесть утра? — улыбнулась я.

— Нет, просто Чарли решила научиться играть в софтбол, и мы пошли покупать перчатку. Разумеется, ее выбор пал на фиолетовую. Качество не ахти, вот мне и пришлось натирать ее с утра маслом, чтобы сделать хоть чуточку мягче.

— А-а-а, — кивнув, я подвинула к нему духи. — Ну конечно, ланолин. Не понимаю, как я сразу не догадалась.

— Да уж, в джине ты разбираешься гораздо лучше, — подмигнул мне Хадсон.

Я тут же почувствовала в животе легкий трепет. Боже, ну почему я реагирую так именно на Хадсона, а не на Бена?

Я сунула в рот креветку.

— Могу я спросить тебя кое о чем?

— Если я скажу «нет», тебя это остановит?

— Не факт, — улыбнулась я.

— Не удивительно, что вы так спелись с моей сестрицей, — хмыкнул Хадсон. — Что там за вопрос?

— Когда именно ты понял, что я — не та, за кого себя выдаю?

— Когда ты сказала, что твоя фамилия Уайтли. Эвелин Уайтли подружилась с моей сестрой еще в школе. Одно время она тесно общалась и с моей бывшей женой. Я допускаю, конечно, что существует далеко не одна женщина по имени Эвелин Уайтли, но когда ты добавила, что работаешь на «Ротшильд Инвестментс», мои подозрения оправдались.