с усмешкой. – Я призываю судью удалить Кайдера Бродака из зала суда, так как все, что он говорит, является предвзятым.

– Тогда вас следует уволить. – Кайдер ощетинился. – Поскольку все, что вы говорите, является предвзятым. Вам плевать на правду! Вы заинтересованы лишь в разрушении чужих жизней!

– Достаточно! – сказала судья Дэнси, стукнув молотком по трибуне, в результате чего стенографист, сидящий под ней, подпрыгнул. – Я удалю вас обоих, если вы не успокоитесь.

– Прошу прощения, ваша честь. – Кайдер занял свое место. Лета не привыкла видеть брата таким взволнованным. Он был из тех, кто всегда все контролировал. Лета была главной возмутительницей спокойствия в семье.

– Я согласна, что это необычный случай, – кивнула судья Дэнси. – Поэтому мы должны приспосабливаться к предоставленным нам обстоятельствам. Триста человек погибли в ночь на понедельник. Их семьи заслуживают ответов и быстрого правосудия. Мы не можем медлить. – Судья Дэнси одарила Лету долгим взглядом. Девушке захотелось исчезнуть. – Однако я признаю опасения мистера Тойера. Поэтому я даю вам время до следующей пятницы, прежде чем мы начнем суд. Тогда присяжные выберут правду.

«Присяжные выберут правду?» – Лета задумалась.

Правда была правдой. Кем были эти присяжные, чтобы решать, что на самом деле произошло, когда никого из них не было в ту ночь?

– Спасибо, ваша честь, – произнес Греймонд.

Лета проглотила слезы. Они не принесут ей никакой пользы.

Глава 12. Кайдер

Отец ждал нашего возвращения в кабинете Греймонда. Он выглядел так, словно за одну ночь постарел на десять лет: его обычно теплая бежевая кожа побледнела, а глаза налились кровью.

– Ну что? – спросил он без промедления.

– Невиновна, – устало ответил Греймонд, вешая пиджак на вешалку у двери.

– Молодец, – сказал отец. – Бродаки не сдаются.

– Суд состоится в следующую пятницу, – произнес я, опускаясь на свое импровизированное кресло из ящиков. – У нас всего неделя на подготовку.

Отец возмущенно воскликнул:

– Это какая-то шутка?

Греймонд похлопал отца по плечу, когда тот сел за стол.

– Боюсь, что нет, Ален. Дело Леты было ускорено по запросу Регентства. Судья Дэнси хочет, чтобы решение было принято как можно скорее. Газеты будут писать об этом. Все захотят, чтобы Лета сполна заплатила за отнятые жизни, а Регентство будет в ярости, что не предотвратило такое преступление. Прокурор жаждет крови.

– Тогда мы должны работать быстро, – сказал я. – Я поговорю со всеми людьми из моего списка на этих выходных. Я узнаю, кто ее к этому подтолкнул.

Греймонд потер переносицу.

– Это шаткий план. Если никто не признается, что был с Летой, мы останемся с пустыми руками. Нам стоит провести время в другом месте.

– У Регентства нет ничего, кроме косвенных улик, – сказал я. – То, что Лета была там той ночью, не означает, что она совершила то преступление.

– Ее руки, Кайдер, – напомнил мне Греймонд. – Они говорят больше, чем любая другая улика. И ее заявления о том, что метки появились после убийства птицы, в лучшем случае просто несущественны.

– Тогда это безнадежно!

– Нет, – сказал Греймонд. – Надежда еще не утеряна. Не раньше окончательного приговора. Дело может продолжаться неделями. У нас есть время, чтобы найти новые улики.

– Каков твой план? – спросил отец. Сила его взгляда и слов тяготила комнату. Мой папа говорил нечасто. Но когда он это делал, ты слушал.

– Мы привлекли к суду всех, кто когда-либо знал Лету, – ответил Греймонд. – Мы стараемся доказать, что она хороший человек, который никогда не хотел бы никого обидеть. Как государственный защитник, я не могу лгать. Я не могу утверждать, что этот пожар устроил кто-то другой. – Он взглянул на меня. – Но я могу перенаправить мысли присяжных. Я могу поставить под сомнение утверждения прокурора. – Он посмотрел в свои записи. – Наш лучший план действий – заставить всех уверовать, что пожар распространился по городу, окутал Лету дымом и заставил ее потерять сознание. Это объяснит провалы в ее памяти.

– А как насчет того, что ее нашли в единственном месте, не тронутом огнем? – спросил я.

– Мы не сможем учесть все детали, – признался мужчина. – Ален, ты выстоишь?

– Конечно, – угрюмо ответил он и повернулся к двери, покачиваясь на ногах. Впервые в жизни я беспокоился о нем. Он всегда казался таким сильным и большим. Теперь напоминал каменную стену, которая вот-вот рухнет.

– Отец? – позвал я. – Я так виноват. Знаю, что должен был…

– Твои извинения бесполезны, – сказал он, не оборачиваясь. – Помоги своей сестре выйти на свободу, или семье Бродак придет конец.

* * *

На выходных мы с Нареной разыскали каждого конспиролога из нашего списка. Хотя многие общались с Летой на протяжении многих лет, никто не признался, что недавно разговаривал с ней или путешествовал в Феррингтон. А поскольку газеты выставили лицо Леты на первых полосах, назвав ее самой опасной преступницей в истории Телина, они и не собирались этого делать. Имя Леты было навсегда запятнано, так же как эхо-метка заклеймила ее кожу.

Нарена сказала мне, что у «Вестника Телина» есть источники внутри Вардина, и я хотел бы узнать их имена, чтобы иметь возможность мило переброситься парочкой слов.

Но подруга ответила, что ее мать никак не могла раскрыть их источники, не потеряв работу. Я не мог просить ее об этом. Я не хотел разрушать другую семью в погоне за спасением своей собственной.

* * *

В понедельник утром мы с Греймондом составили список всех свидетелей, которые могли подтвердить мирный характер Леты. Мы должны были показать наш список прокурору той ночью в рамках подготовки к пятничному суду. До сих пор в списке были лишь я и Нарена. В то время как некоторые из конспирологов на выходных заявили, что поручатся за Лету, я не доверял им и их способности исказить ход судебного процесса в своих интересах. Они хотели быть в центре внимания больше, чем помочь Лете выйти на свободу.

Греймонд сказал, что будет лучше, если я не буду выступать, так как прокурор попытается использовать мое обучение в исправительной школе Вардин против меня. Я согласился, но наш список свидетелей был до стыда коротким. Я не знал никого из ее школьных друзей и, честно говоря, не был уверен, есть ли они у нее вообще. В течение последних нескольких лет я предполагал, что она целыми днями расследует нелепые теории с единомышленниками. Но что, если я ошибся? Что, если она была там одна все это время?

Стук прервал наши планы.

– Папа. – Кема кивнула Греймонду. – Надзиратель ждет тебя в своем кабинете.

– Зачем? – спросил он, отрываясь от своих бумаг. Он выглядел таким