съемке. Врач пообещал сделать мою улыбку «сиятельной» – не стану сейчас в очередной раз уточнять, что следовало произнести слово «сияющий». Доктор поводил по моим резцам-клыкам кисточкой, которую опускал в прозрачную жидкость, в «сиятельную суспензию», и спустя короткое время у меня во рту словно зажглись две гирлянды электролампочек.

Очень хорошо, что эффект длился до того, как я легла спать. Наутро «сияние» исчезло. И внезапно оно вернулось, но в ином виде. У меня во рту снова засверкали жизнерадостные веселые лампочки.

– Ну, я пошел, – быстро произнес Андрей. – Давно хочу поесть!

Бузин вскочил и удрал из кабинета. Я сбросила оцепенение, схватила телефон и позвонила Степану по видеосвязи.

– Привет! Как дела? – спросил муж.

Я оскалилась и проговорила сквозь сжатые челюсти:

– Вот так!

– Ух ты! – восхитился супруг. – Прикольно! Каким образом сногсшибательного эффекта добилась?

Я напомнила мужу про гостя стоматолога.

– Ты говоришь, а они меняются, – сдавленным голосом заметил Дмитриев и начал натужно кашлять.

– Угу, – промычала я, догадываясь, что супруг борется со смехом. – И что делать?

– Позвони дантисту, – предложил Степан. – Возможно, он знает, как вернуть зубам естественную внешность.

Еще пять минут назад, услыхав про «естественную внешность зубов», я бы развеселилась. Но сейчас было не до смеха!

– Впрочем, не беспокой врача, – продолжил Степан. – Скоро Новый го – давай сэкономим на елке.

Я не поняла, как вечнозеленое дерево связано со стоматологом, и возразила:

– Мы же всегда просто ставим в вазу ветви, вешаем на них пару игрушек, и все. Отмечаем всегда в ресторане в компании друзей.

– Предлагаю в этом году изменить сценарий! Устроим ужин дома, купим большую ель, украсим ее. Ты сядешь в кресло около новогоднего дерева, улыбнешься. Зубы всеми красками играют, горят – кучу денег сэкономим на новогодней гирлянде! Но если хочешь, как всегда, пойти в ресторан, то твоя улыбка затмит местное рождественское дерево. Дорогая, не надо тебе сейчас к врачу, не лишай меня и наших друзей радости погреться в лучах…

Степан не удержался и расхохотался.

– У меня горе, а ты смеешься! – рассердилась я.

– Вилка, беды-то никакой нет, это ерунда. Сходи к врачу, который фейерверк у тебя во рту устроил. Он определенно знает, как это «электричество» отключить… Везу тебе подарочек!

– Какой? – поинтересовалась я.

– Сюрприз… Сейчас выеду на шоссе, и интернет рухнет. Здесь плохо со связью…

Разговор оборвался.

Я снова открыла пудреницу. А муж-то прав! Мне позавидует любая иллюминация.

Любуясь на себя в зеркало, я позвонила Анюте и попросила дать мне номер дантиста.

– Зачем? – удивилась Бавлиева. – Мне он не очень понравился. И «сиятельные зубы» не впечатлили.

– Не видела ты вживую таких зубов, – сказала я и включила видеосвязь. – Хочешь посмотреть на них?

– Ну давай, – осторожно согласилась помощница. – А почему ты так странно разговариваешь, почти не разжимая губ?

Я улыбнулась во весь рот.

– Ой! Мама! – заорала Нюта. – Что это? Кто это? Зачем это?

– Перед тобой писательница Арина Виолова и ее «сиятельные зубы», – сдерживая смех, продолжила я. – Они очень актуальны в связи с предстоящим Новым годом. Но поскольку мне приходится общаться каждый день с разными людьми, замучаюсь объяснять, что я не разносчик инфекции и не состою в группе людей, которые превращают себя в рождественское дерево. Можно, конечно, повесить себе на грудь табличку «Совершенно здорова психически и физически», но вопросы все равно начнут задавать.

– Отправила тебе все его контакты, – перебила меня Анюта. – Зовут дядьку Аптурахман…

– Ибн Хаттаб, – расхохоталась я.

– Нет, ты не дослушала. Аптурахманов Дионисий Вольтерович. В фамилии третья буква «т», не «д», и вторая – «п», не «б».

– Интересное сочетание имени, отчества и фамилии, – заметила я. – Хотя Виоле Ленинидовне Таракановой не стоит над другими потешаться.

– Давай сама ему о проблеме сообщу, – предложила Анюта. – В нашей паре я злой полицейский, а ты белая пушистая мышка. Не надо тебе имидж рушить.

– Ладно, – согласилась я. – Сделай так, чтобы он меня сейчас принял и всю эту ярмарку убрал!

Глава двадцатая

– Не умею врать, – заявил дантист.

Я молча смотрела на него.

– Поэтому скажу честно, удивлен! «Сиятельная суспензия» всего лишь придает зубам приятный молодой блеск. Все! Ни о какой разноцветности речи и быть не может!

Дверь распахнулась, в кабинет с криком «ты опять здесь!» влетела женщина лет сорока в роскошной шубе.

– Дорогая, – улыбнулся доктор, – у меня сидит пациент.

– Врун! – затопала лаковыми сапогами супруга. – А твой папаша Володька от водки умер!

– Солнышко, – не меняя тона, попытался успокоить разъяренную даму врач, – госпоже Таракановой не интересны наши семейные проблемы!

Дама одним прыжком оказалась у кресла.

– Милая, уходите, пока этот гад вам во рту танковое побоище не устроил! Он не стоматолог!

– А кто? – удивилась я, краем глаза наблюдая, как доктор спешно покидает кабинет.

– Мерзавец, лгун, – сменив тон, начала объяснять женщина. – Зовут его Апатин Дмитрий Владимирович.

Я заморгала.

– Но у меня на программе он назвался Аптурахмановым Дионисием Вольтеровичем…

– О! – обрадовалась дама. – Вы на телевидении работаете?

– Иногда. Основное мое занятие – написание детективов.

Глаза незнакомки засверкали.

– Вы Александра Маринина?

– Нет, – улыбнулась я, – Арина Виолова.

– Паспортные данные он ухитрился поменять, чтобы привлечь побольше клиентов, – продолжила дама. – Меня зовут Лена. Имела глупость выйти замуж за этого гоблина. Ума у него ноль. Решил, что новая фамилия привлечет мусульман, имя Дионисий – православных. Отчество Вольтерович – европейцев. И потекут к нему люди.

Я рассмеялась.

– Боже! – всплеснула руками Елена. – «Сиятельные зубы»! Ну как вы могли на такое согласиться? У вас взгляд умного человека.

– Его пригласили к нам на передачу… – начала я.

Но дама тут же меня перебила:

– У него нет диплома, потому что его выгнали после первого курса. Дмитрий выучился на зубного техника. Небось, тоже враки. Эта клиника принадлежала моему покойному папе. А я, дура, повелась на букеты, конфеты и красивые слова. Дмитрий из себя Ромео строил. Говорил, что его родители – обеспеченные люди. Представился Дмитрием Петровичем Смирновым. Папа, Петр Дмитриевич, работал адвокатом, но увы, он и Вера Ивановна, мать Димы, погибли в аварии.

Елена набрала полную грудь воздуха.

– Вениамин Михайлович, мой отец, проверил сведения. Да, был такой защитник. И сын у него Дима. Да, старшие члены семьи попали в ДТП и умерли. Да, Дмитрию теперь принадлежат квартира в центре, дача в Снегирях, счета в нескольких банках и три автомобиля.

Лена села на круглую белую табуретку.

– Но паспорт-то женишка никто не видел. А мама моя скончалась, когда мне было тринадцать лет. Уж она бы кандидата в зятья со всех сторон изучила! Папа же одобрил брак. Дима