А я тут при чем? Пусть ищет того, кто создал проклятие. Я даже поддержу его в поисках.

– Время, – недовольно окликнул меня Джеймс. – Снимайте колпак.

Я сняла колпак, вынула рабочее стекло и увидела на нем четыре золотистые капли. В каждой сияла крошечная семиконечная звездочка, знак вечной жизни.

– Получилось? – спросила я, не веря глазам. Джеймс кивнул и вдруг улыбнулся, растерянно и светло.

– Получилось, Абигаль, – ответил он. – Теперь мы точно победим.

***

Организаторы забрали зелья и унесли их – проверять чистоту, а оркестр заиграл снова: конкурс подошел к концу, теперь нужно было дождаться результатов.

Адеджаре улыбался, но улыбка была какой-то скомканной, словно он уже понял, что не займет первого места, и быть ему рабом и дальше. Эдвин спокойно стоял у своего стола, и его глаза были прозрачно-голубыми: одержимость отступила, горонские бесы боятся драконьего пламени. Максвелл смотрел на сына с торжеством.

А я вдруг поняла, что держу Джеймса за здоровую руку, и он мягко сжимает мои пальцы.

– Мы молодцы, правда? – спросила я. – Мы справились.

Джеймс кивнул. Его глаза сияли спокойным светом уверенного торжества, и я снова задалась вопросом: что же он хочет попросить у короля, раз на конкурс идут отчаявшиеся? Я-то понятно, а он?

– Да. Справились. Готовьтесь принимать поздравления, Абигаль.

На трибуну поднялся его величество, и зрители приветствовали его аплодисментами и всеобщим ликованием. В небо рванули бумажные фонарики с огненными язычками. Король вскинул руку, призывая к тишине, и, когда голоса смолкли, а люди сели на места, произнес:

– Уважаемые финалисты, поздравляю всех вас. Сегодня я готов выполнить заветное желание победителя. Итак…

Он открыл бумажный конверт, и я ощутила прилив жара к щекам.

Господи, пожалуйста. Пусть все получится.

Волнение, охватившее душу, было настолько сильным, что я едва не обратилась совой.

– Третье место занимает Адеджаре Конхва! – сказал государь, и зрители взорвались восторженными аплодисментами. К Адеджаре двинулись организаторы: несли бронзовую медаль, конверты с сертификатами в магазины зельеварения и артефакторики и отдельный конверт, ярко-алый – в нем был чек на сто тысяч крон.

Адеджаре низко поклонился его величеству, с улыбкой принял подарки, но было видно, что он несчастлив. Какое значение имеют деньги и вещи, если ты сам вещь? Если хозяин возьмет и выпорет тебя вечером – просто потому, что может?

– Второе место отдается Эдвину Гилфорду! – объявил король, и я заметила, как Максвелл обмяк на скамье и безжизненно уронил руки на колени.

Эдвин с достоинством принял подарки и чек, поклонился государю и нервно дернул плечом – бес, который занимал его тело, возликовал.

А я стояла рядом с Джеймсом, не чувствуя под собой земли и с трудом дыша от восторга.

Мы победили! У нас все получилось!

– И первое место уходит Джеймсу Эвиретту и его ассистентке! – произнес король. – Господин Эвиретт, я выполню ваше заветное желание. Только ваше!

Мы с Джеймсом поклонились, и я с трудом поняла, что мне в руки суют какие-то конвертики. Одно желание, только одно. Только для Джеймса, и это справедливо, я ведь всего лишь ассистентка, а у него есть своя проблема, с которой он пошел на этот конкурс…

Это честно. Но мне хотелось плакать.

Потом организаторы повели нас во дворец. Джеймс по-прежнему держал меня за руку, и я старалась улыбаться и выглядеть счастливой. Мы ведь победили. Я все равно заняла первое место на королевском конкурсе, пусть и как ассистентка. Смогу вернуть себе уважение и честное имя – на пять месяцев, ну и что.

И вот мы стоим в просторном зале и ждем, когда начнется чудо королевской магии – сложное, страшное, очень опасное. Эдвин неспешно шел вдоль стены, рассматривая пейзажи, Адеджаре замер у окна статуей из черного дерева, а кругом полно народу, и все говорят, и все поздравляют…

Ничего. Я найду способ избавиться от проклятия. Пусть и не через победу в королевском конкурсе.

Открылись двери, впуская короля и министра магии, и я замерла, увидев, что оба просто в ярости. Воздух над ними так и дымился. Джеймс застыл, глядя на государя, и я, посмотрев в его побледневшее лицо, поняла: все кончено. Нам конец.

– Бесстыдство! – отрезал министр. – Простите, государь, я не ожидал такого. Простите…

Король остановился, и в зале воцарилась тишина. Некоторое время он молчал, не сводя глаз с Джеймса, а потом произнес:

– Господа, у нас произошли некоторые перемены. Джеймс Эвиретт солгал на прямой вопрос о том, что не имеет права на участие и знает об этом.

Он сделал паузу и спросил:

– Господин некромант, неужели вы думали, что я ни о чем не узнаю?

Над залом пролетела волна встревоженного шепота. Некромантия очень темная и страшная наука, она стоит в стороне от остальной магии, и все некроманты окружены общим страхом и отторжением. Даже если они отказались от своего ремесла, их все равно не допускают во многие области магии.

– Я давно не занимаюсь некромантией, – голос Джеймса прозвучал, как из могилы.

– С тех пор, как убили свою невесту и воскресили ее? – поинтересовался король. – И она до сих пор живет бессловесным кадавром в родительском доме?

Я зажала рот ладонью. Джеймс пытался исправить ошибку несостоявшегося тестя, вернул несчастную девушку в мир живых, но не смог этого сделать до конца. Тело ее ожило, а душа не вернулась – теперь несчастная ходит, ест, спит и испражняется, но это лишь плоть, поднятая чужой волей.

Мною овладел не страх, а поистине замогильный ужас.

И я живу с этим человеком в одном доме. Работаю на него.

Я пробила ему шею когтями! А он за это мог сделать из меня чучело!

– Исполните желание моей помощницы. Она ни в чем не виновата.

Я не сразу поняла, почему Джеймс вдруг сделался ниже ростом – а потом увидела, что он встал на колени перед государем. Король нервно дернул лицом.

– Конечно. Еще