Домой он ехал злой и разбитый, пытаясь переварить чувство какой-то странной, непривычной обиды, и лишь на следующий день у него отлегло от сердца. Минуло около двух месяцев, и однажды Илье позвонили с незнакомого номера, когда он по просьбе матери подкручивал смеситель на кухне. Быстро отряхнув руки, он взял телефон и услышал глуховатый, безэмоциональный голос молодой женщины:

— Это Илья Лахтин, я не ошиблась?

— Да, все верно, а по какому вы вопросу?

— А я Настя, сестра Лены Мельниковой, — сообщила женщина. — Здравствуйте, Илья, я вам кое-что хотела рассказать. Ленка беременна, и они с мамой уверены, что от вас. Такое может быть?

Тут у Ильи на секунду перехватило дыхание, но он быстро взял себя в руки и сказал:

— Да, это вероятно. Только почему об этом сообщаете вы, а не она?

— В том-то все и дело, что они не хотят ставить вас в известность, — вздохнула Настя. — А я считаю, что это ненормально, вот и решила вам позвонить. Там уж думайте сами, что делать.

Тут в кухню вошла Майя и настороженно посмотрела на сына.

— А почему они не хотели, чтобы я знал? — наконец спросил он.

— Потому что мать убедила Ленку отказаться от ребенка. Тут что-то с ее здоровьем: аборт категорически противопоказан, поэтому они собираются просто написать отказ, когда ребенок родится.

— Дичь какая-то, — произнес Илья. — С чего надо избавляться от ребенка? У него генетические уродства или что? Давайте я к вам приеду и сам поговорю с Леной, а если понадобится, то и с вашей мамой.

— Думаю, она сама скоро вас навестит, — почему-то усмехнулась сестра Лены. — Я скажу матери, что вы в курсе, так что не надо никуда ехать. Я, если честно, просто не хочу скандала в нашем доме: у меня все-таки дети. Надеюсь, вы меня правильно поняли.

— Да, конечно, спасибо за то, что позвонили, — сказал Илья.

Когда наступила тишина, он посмотрел на мать. Ее лицо оставалось почти бесстрастным, только в глубоко посаженных голубых глазах, более ярких, чем у него, появился отблеск тревоги.

Анна Георгиевна действительно появилась вечером того же дня, когда Илья с матерью еще были дома одни. Она искоса посмотрела на хозяйку дома и спросила:

— А вы, я так понимаю, мать? Как к вам можно обращаться?

— Майя, — ответила та с едва обозначенной любезностью. — Пожалуйста, проходите в комнату.

Анна Георгиевна, поджав губы, проследовала за хозяйкой. Жестом предложив гостье сесть, Майя спросила сына:

— Мне остаться, Илья?

— Лучше да, — сказал он, и мать присела рядом в любимое кресло.

Наконец Анна Георгиевна, растерявшаяся от необычного приема, взяла себя в руки и заговорила:

— Значит, Настя нас предала... Ну что же, так и надо с матерью поступать, за все хорошее. Впрочем, ладно, расскажу по порядку. Сначала Лена стала жаловаться на хроническую усталость, но поскольку она у нас известная «принцесса», я не придала значения. Немного удивлялась, что она совсем перестала по улицам шляться, а все больше спит, но мне так было даже спокойнее. Я переживала, что она почти ничего не ест, но тут, в общем-то, тоже ничего нового...

Женщина перевела дыхание и продолжила:

— А потом она нас перепугала... У нее начались кошмарные приступы рвоты, она вообще от унитаза не могла отлипнуть. Я подумала: вдруг, не дай бог, ротавирус, а он же такой заразный! Тем более у нас маленькие дети дома. Вызвала врача, а он возьми да и спроси: беременность исключаете? Ну, тут я и сложила два и два, вспомнила, как ты приходил... Потом она мне все рассказала, и про ту вечеринку тоже, и мы уже пошли к гинекологу. Там все нам подтвердили, и по срокам в точности.

— Так почему я об этом слышу только сейчас, хотя имею прямое отношение?.

— О да! — усмехнулась женщина. — Как и все вы, герои наши! Нет, Илья, ты свое получил и ко всему остальному никакого отношения не имеешь. Это не тебе портить здоровье, выпадать из жизни на несколько лет и преждевременно стареть, как мы. Так что извини, но права голоса у тебя нет, даже совещательного.

— О чем вы? Если я отец, то у меня есть право голоса, а все остальное только ваша демагогия. Это вы тут ничего не должны решать, только мы с Леной. И я, между прочим, готов на ней жениться.

Анна Георгиевна вспыхнула, но тут же сникла. Она встала, нервно прошлась из угла в угол, потирая руки, и снова устало опустилась на диван.

— Жениться, говоришь, — вздохнула она. — А не много ли ты о себе думаешь, Илья? Ты прямо-таки уверен, что мы об этом мечтаем?

— Поясните, пожалуйста, — сказал Илья уже более резко. — И почему вы все время говорите «мы»? Вы что, тоже беременны?

— Не надо грубить! Что касается женитьбы, то, как бы тебе сказать... Давай по порядку и без обид: дело не только в тебе. Ты хороший парень, но ты еще и бедный студент из провинции, живущий с родителями. Что ты сейчас этому ребенку дашь, кроме своей фактуры? А на Ленку посмотри! Я-то свою дочь знаю, и мне скорее тебя жалко подталкивать на такой брак, чем ее. Но в конце концов я и о себе хочу подумать! Последнее, что мне сейчас нужно, — это еще один кричащий младенец, запах подгузников в квартире и чужой здоровый парень, на которого придется готовить и стирать. У меня и так здоровье ни к черту в последнее время. Но, при всем уважении к Майе, и жить со свекровью Лене тоже совсем ни к чему.

— Этого никто бы и не предложил, — вдруг произнесла Майя, так что Анна Георгиевна даже вздрогнула от неожиданности. Решив не заострять на этих словах внимания, она сказала:

— В общем, я рассчитывала, что Ленкино замужество избавит меня от проблем, а не навесит новых. И если уж на то пошло, мы все это планировали несколько позже.

— Планировали? — не удержался Илья от усмешки. — Увы, Лена забыла поставить меня об этом в известность.

— Я и не снимаю с нее вины, но ты сам не подросток и тоже мог бы предохраняться, — заметила Анна Георгиевна.

— Безусловно, я виноват гораздо больше нее,