Несмотря на свое состояние, Илья приподнялся и удивленно посмотрел на девушку. После недолгого и сосредоточенного молчания он произнес:

— Если честно, то я еще не решил. Слишком уж быстро все произошло...

— Спасибо тебе за честность, — грустно улыбнулась Лена. — Подождем твоего окончательного решения.

Она легла на бок и сложила ладони под щеку, вид у нее был задумчивый.

— Ну что ты, рыженькая? — ласково спросил Илья. — А поцеловать?

— Ты еще не нацеловался?

— Нисколько! Ну не грусти, Леночка. Разве я тебя чем-то обидел, или больно сделал?

— Нет, Илюша, все замечательно, это я так... — вздохнула Лена и обняла его. Они снова принялись ласкать друг друга с нарастающим возбуждением и нежностью на грани отчаяния, будто пытались вцепиться ногтями в неумолимо ускользающую ночь, которая сделала их безнадежно родными.

Открыв глаза, Илья сообразил, что за окном уже погасли фонари, небо более-менее просветлело, а значит, дома предстоит крайне неприятный разговор. От недосыпа болела голова, во рту ощущался желчный привкус, воздух в комнате был спертым и тяжелым, словно все вокруг пропиталось их сексуальными испарениями, покрылось ими как сальным налетом. За ночь он, кажется, взял ее еще дважды, с перерывами, и к концу оба уже совсем плохо соображали. Несмотря на липкое ощущение, Илье не хотелось лезть в местный душ, и он сразу надел майку, джинсы и носки. Лена все еще дремала, раскинувшись на измятой постели.

Он сходил в туалет, умылся ледяной водой, чтобы хоть немного привести себя в тонус, и вернулся в комнату, на ходу собирая волосы в хвост. Илье показалось, что не худо выпить кофе перед дорогой, благо в номере имелся простенький чайник и подарочные пакетики «три в одном». Лена тем временем проснулась и сидела на краю кровати в его рубашке, уставив в него настороженный взгляд.

— Пожалуйста, не надо трогать мои вещи, — сдержанно сказал Илья.

Лена никак не среагировала, и он добавил уже более металлическим тоном:

— Лен, ты плохо слышишь? Пожалуйста, надень свою одежду: я не люблю, когда мои вещи трогают без разрешения.

— Да ладно! Все мужики это любят, — усмехнулась Лена. Тут Илья положил руку на ее плечо, и хотя было совсем не больно, она почему-то испуганно взглянула ему в лицо.

— С тобой все в порядке? — осторожно спросила она.

— Я два раза вежливо попросил, но ты не услышала, — четко произнес Илья. — Мне что, силой ее забрать?

— Бешеный, — тихо сказала Лена, сдернула рубашку и отправилась в ванную.

Илья перевел дыхание, включил чайник и уставился в окно. Внутри сгущалось и пенилось ощущение какой-то отравы, которая только вчера казалась изысканным лакомством. Увы, Илья еще ясно помнил это блаженство, жалел, что его невозможно вернуть, и злился на себя, особенно из-за того, что сорвался на Лену. Когда девушка вернулась в комнату, он постарался обращаться с ней помягче.

— Позавтракаешь? — спросил он, налив кофе и положив на столик простенькие вафли, также подаренные администрацией.

— Спасибо, — осторожно отозвалась Лена, которую, по-видимому, основательно напугало его поведение.

В тишине они перекусили и стали собираться. Лена то и дело поглядывала на Илью, словно надеясь завязать разговор, но он избегал на нее смотреть, и девушка в силу небольшого опыта не знала, как к нему подступиться.

Когда они уже вышли во двор гостиницы, она решилась потрогать его за плечо и спросила:

— Слушай, Илья, ну какая муха тебя укусила? Я сделала что-то неприятное, или сказала? Ну так ты словами объясни! Просто ты мне очень понравился, и я бы хотела...

— Ну и что бы ты хотела? Ты уже все сказала мне там, на кухне, и я нисколько не жалею о том, что произошло. Но теперь мне надо разгребать последствия, а тебе — впредь быть осторожнее и не ехать неизвестно куда с полузнакомым парнем, который в разы сильнее тебя. Я не собираюсь тебе читать морали, но нельзя же быть такой доверчивой! И надеюсь, ты понимаешь, что работать у вас я больше не смогу. Вы с матерью можете не беспокоиться, я верну деньги за все, что не закончено.

— Ты так говоришь, будто я тебе противна, — вздохнула Лена. — А по-моему, со мной тебе было гораздо лучше, чем с ней. Я ведь права?

— Да, я об этом тебе и сказал, — неохотно ответил Илья. — Жаль, что ты не услышала всего остального. Ладно, Лен, хватит, пойдем отсюда. Тебе еще долго до города добираться, и нам, кстати, нужно в разные стороны.

— Ты меня хотя бы на автобус посадишь? — тихо спросила девушка.

Илья посмотрел на нее уже без всякой злости и ответил:

— Я тебе такси вызову. Извини за то, что было в номере: мне не стоило огрызаться.

— Ты тоже извини, — сказала Лена, опустив глаза.

До шоссе они добрались, почти не обменявшись ни словом. Когда подошла машина, Илья сдержанно поцеловал Лену в щеку и сказал:

— Ну пока, Лена, я тебе желаю всего хорошего, и все-таки берись за ум.

— Значит, прощай? — отозвалась она и слабо улыбнулась.

Он ничего не ответил, посмотрел вслед и отправился к остановке на противоположной стороне. К счастью, автобус в Зеленогорск подошел быстро, и в дороге Илья попытался немного успокоить нервы. Ему было очень жаль Иру, хотя он понимал, что никогда особенно не желал этого брака. Но отец успел втолковать ему, что нецелесообразно тратить свою мужественность впустую, и ложиться в постель следует если не после свадьбы, то по крайней мере только с будущей женой. «Кто не созрел для брака, тот не созрел и письку в девку макать», — не мудрствуя лукаво говорил Петр.

Илья и не думал возражать, так как любил во всем порядок: в учебе, в работе, в общении с родителями и сверстниками и в устройстве собственной семьи, уж точно далеком от романтического. И когда его приятели говорили, что порой гуляют от своих девушек «для разнообразия», он искренне недоумевал, зачем это нужно.

И теперь он узнал, что такое истинный беспорядок, можно сказать — осознанный хаос, рожденный в безднах, которые лишь прикрыты тонким, как мыльная пена, слоем этики. Иначе он не мог объяснить, как оказался на казенных, дай бог если стираных простынях с посторонней девицей, не обремененной чувством приличия, щедрой