– Отдохнешь тут, – показал ему место под забором Орда.

Тот не смутился:

– Ага. Тут снайпера не достанут.

– Какие еще снайпера? – не понял один.

– Снайпера за вами будут следить, Михалыч в кустах положил, – резво трещит репортер.

Орда только сплюнул в песок:

– Сейчас стрельнут в хребтину, ты на видео снимешь, а потом вывернут, как чулок: мол, я ходил к укропам в плен сдаваться, да, слава богу, свои пристрелили…

И вот снова черная утоптанная дорога в желтой донецкой степи между Украиной и Новороссией. Несутся по небу белые рваные паруса, валяется в сером бурьяне разведка, замерли зелеными глыбами украинские БТРы, и шагают друг к другу парой, левой да правой, два командира.

– Я старый, ты молодой… – запыхался, топая в гору, Орда. – Ну, как сам?

– Да всё нормально. Я не с пустыми руками пришел, – достает из бушлата коньяк украинский офицер. – Я сам выпью, чтобы ты понял, что я не принес чепухи.

Пришли, будто на царский день, два товарища. Один стоит, запрокинув голову, воткнув в горло бутылку. Второй держит себя за горло, захлебываясь от кашля.

– Да я не пью полных пятнадцать лет. Угощайся вот, сигареты «москальские», – протягивает пачку Орда.

– Ага, – кивает майор, и оба долго не могут подкурить на ветру.

– Ну, что пацаны-то твои говорят? Домой хотят или в Россию? – уже без надежды справляется сибиряк.

– Я все передал пацанам. Ребята воевать не хотят. Воевать никто не хочет. Домой хотят, в Россию не хотят, – как-то потвердел за эти дни вэсэушник. – Давай-таки как мы договаривались. Село, я смотрю, ты шо-то не занимаешь.

– А зачем? Ты веришь мне, я тебе, – уже блефует Орда. – Уходите с нами! Я вас до самого последнего блокпоста в Россию проведу. На хрен нам с тобой это нужно – здесь что-то делить? Хочешь, устроим кино, постреляем в воздух?… Да завали ты этого замполита-нациста! Мои деды против фашистов воевали… – уже на хрип срывает он голос.

– Да мой дед сам погиб! – затронут за гордое украинец.

– Давай пацанов спасем! Им голову задурили. Моих спасать уже поздно. Они прошли всё что хочешь. Вы здесь оккупанты. Хотя вы просто выполняете свой долг солдата. Но вы пришли не на свою землю. Вы не на Волыни, а на Донбассе. Зачем тебе пацанов ложить? Воюют они не за Родину, не за Украину – за этот Майдан. За идею правосеков, за фашистов!

– Да я согласен, – знает очевидное командир. – Но мы люди военные. Давай компромисс? Я здесь, ты там. Мы понимаем друг друга. Хотя на меня уже контрразведка работает.

– Выпускай пацанов, командир. Пусть, кто может, уйдут, – давно всё понял и заканчивает встречу Орда. Здесь больше не о чем говорить. – У тебя контрразведка, а у меня сто чертей за спиной воду мутят. Давай через час позвони. Сядь, выпей стакан водки, всё взвесь и скажи. Давай, командир, подняли руки и пошли. Удачи! Я жду звонка.

Ушли, сорвав белый флаг, украинские БТРы, и притопал на шахту Орда без всяких надежд.

– А, – махнул он рукой. – В камень стрелять, только стрелы терять.

Через полчаса укропы отбомбились из АГС по нейтральной зеленке. Лазили по кустам или снайпера Михалыча, или разведчики из «Лавины».

А скоро на связь вышел майор, что попенял Орде на нарушение уговора.

– Да то не мои, я тебя не обманывал, – не врет наш старик. – Вы что решили, скажи!

– Ну, слушай, – ровно говорит в трубке второй. – Мои пацаны с вами воевать не хотят. Но сдаваться не будут. А если пойдете на нас в наступление, будем драться. Но я на вас наступать не буду.

– Ясно, командир. Ну, удачи! – попрощался Орда.

«Будем драться»… Вот это по-русски!

И мы зауважали майора как офицера. И решили: будем брать колонну.

Пусть меч решает судьбы мира.

«Северные» истории

Вновь шахта «Комсомолец Донбасса». Сидим с Сапожником на вахте всю ночь, иногда перекидываясь в картишки. На столе разложен сухпай: каша, тушенка, сгущенка. Из всего съедобно только последнее.

Напарник полчаса рассказывает про тендеры и откат.

– Так что я не только тупой вояка! – поднимает он палец.

– Ты еще и дрянь бизнесмен, – заключаю я за него.

Утром стрельба во дворе. Боец из «Лавины» взял в плен двух шахтинских слесарей, подвел их к машине, своей ладе «пятерке»: «Гляди, почему не заводится!» Те лазили в ней и под ней, только всплеснули руками: «Мы не подмога!» Боец взял оружие и бьет одиночными прямо в машину.

Рядом Орда, только приехал со сменой. Автомат отобрал, а бойца загрузил в багажник и уволок в подвал «Беркута». Там гость получил в дыню от кого-то из наших, потом протрезвел, а после, на следующий день, был доставлен обратно в «Лавину», отдали прямо в руки его командиру.

Командир сразу у машины избил солдата, как пса. Закончил бить, тот поднялся с земли.

– Ну что? Понял за что?

– Понял, – отряхивается воин.

– Бери автомат – и на пост, – кончился разговор.

Ночью на шахту поехал Север. «Лавина» обстреляла его машину. Потом извинялись, что не узнали своих:

– Так ночью ж не видно!

– А огни аварийные кому включены?

– Так каждый может включить.

– А звонил я кому, предупреждал, что поеду?

– Так мы не думали, что прямо сейчас…

«Банда Колобка», – метко окрестил их Орда.

В подвале «Беркута» двое суток сидели еще трое наших. То ли за водку, то ли за коноплю. Два местных, один россиянин – Хакер, сумасшедший компьютерный гений, подавшийся за романтикой. Здесь потерял паспорт и теперь невыездной из ДНР.

– Скоро к России присоединимся, – не переживает он за дорогу домой.

Длинный, нескладный пижон, добрый и улыбается. И головой давно с точки стронулся. Сидит под арестом в подвале, не замолкает уже пятый час.

Ему говорят:

– Дыши носом!

А он издевается:

– Я вам не нравлюсь? Значит, у вас хороший вкус.

Кончился их арест, все вышли. Эти двое сидят в комнате, вот-вот должен войти Хакер.

– Что делать с ним будем?

– Сейчас он заходит, ты ему ноги держишь, а я душить буду!

Ополченец Плюс из взвода Рощи. Днем боец как боец, а ночью перевоплощается в оборотня. Чуть время ко сну, уходит в подвал ночевать. Еще на разводе докопался до Севера:

– Командир, скажи, танк на сколько стреляет?

– Километра на три.

– А до укров здесь сколько?

– Километра два.

Потом стало ясно: Плюсу в вещую ночь, когда сбываются сны, приснилось, что в него попал украинский танк. Теперь он ложится спать