Шрифт:
Закладка:
Другие использовали пример США уже как предостережение: так, М.Г. Сириус в статье 1928 года «К вопросу о более рациональном направлении сельского хозяйства в Северном Казакстане» показывал, насколько опасно отодвигать границу земледелия дальше в Степь294. Он был согласен с тем, что климат Среднего Запада США похож на казахстанский. Но, отмечал Сириус, американские фермеры в недавние годы были вынуждены бороться с тяжелейшей чередой засух и усилия по развитию земледелия в этих аридных землях оказались куда более дорогостоящими и куда менее успешными, чем ожидали американские планировщики. Сириус подверг критике тех, кто считал, что в Казахстане огромное количество свободной земли, ожидающей, когда ее начнут возделывать:
Тем более невозможно говорить или мечтать о колоссальных запасах свободных, прекрасных для посевов пшеницы целинных степей. Это совершенно нереальные мечтания. Естественно-исторические условия хозяйства Северного Казакстана настолько суровы, что без напряженной борьбы, без детального обследования каждой пяди земли, совершенно нецелесообразно осваивать новые земли земледельческим хозяйством295.
Крупнейшие фигуры казахского общества, подводя итоги дискуссии, разгоревшейся в среде казахской интеллигенции в последние десятилетия Российской империи, тоже заговорили о будущем кочевого скотоводства296. В 1919 году Ахмет Байтурсынов, которому предстояло стать главой республиканского Наркомата просвещения, написал статью «Революция и киргизы [казахи]», в которой яростно нападал на тех, кто изображал казахский аул отсталым. Казахам вообще не нужно строить коммунизм, заявил он. В казахском кочевом лагере нет классовой дифференциации или частной собственности, а значит, в казахском ауле налицо существование «своеобразного социализма и коммунизма»297.
Другие казахи озвучивали иные точки зрения. Выступая с речью на Первом съезде учителей республики, Смагул Садвакасов (Смағұл Сәдуақасов), молодой казах из Акмолинской области, имевший связи с некоторыми бывшими членами Алаш-Орды, в том числе с Байтурсыновым, заявил, что действительно надо держать курс на превращение казахов в оседлое население. Вместе с тем он предостерегал против спешки, утверждая, что этот процесс должен растянуться на несколько десятилетий. Оседание на землю, по его словам, следовало начинать на севере республики, где условия для оседлого земледелия более благоприятны, а затем постепенно продвигать на юг республики. В этих населенных пунктах казахи смогут продолжать заниматься животноводством, поскольку, уточнял Садвакасов, неправильно считать, что только земледелие является культурным образом жизни298.
Но к 1927 году общий тон дискуссий о кочевом скотоводстве стал меняться. После первых нескольких лет, ознаменовавшихся успехами, нэп показал свою слабость. Производство продукции животноводства начало сокращаться, а производство зерна так и не достигло предвоенного уровня, в то время как население Советского Союза росло на 2–3% в год299. Кроме того, произошли два события, имевшие особое значение именно для Казахстана и вновь поставившие вопрос о будущем кочевого скотоводства. Во-первых, в декабре 1926 года началось строительство железной дороги Туркестан–Сибирь (Турксиб). До этого единственной прямой железнодорожной линией, соединявшей Среднюю Азию с Россией, была магистраль Оренбург – Ташкент, пересекавшая западную оконечность Казахской степи. Другие города Казахстана были слабо связаны как с РСФСР, так и с южной частью Средней Азии. Альтернативные пути передвижения были весьма нелегки: на то, чтобы преодолеть 1400 километров, отделявших Семипалатинск, город в северо-восточной части Казахстана, от Фрунзе в Киргизии, могло потребоваться до 70 дней путешествия с караваном верблюдов300. Число грунтовых дорог и автомобилей в республике было невелико. Во время весенней распутицы или зимних снегопадов дороги могли стать непроходимыми. Наступало бездорожье.
Москва возвещала строительство Турксиба как средство снизить зависимость советской власти от иностранного хлопка. Ожидалось, что новая железная дорога соединит хлопководческие области южной части Средней Азии с рынками в России и за границей. Кроме того, эта дорога должна была удешевить транспортировку зерна из сельскохозяйственных областей Сибири и Северного Казахстана в хлопководческие области Средней Азии301. Но перспектива соединения данного прежде отдаленного региона с другими рынками ставила вопрос о том, какие товары должны производить прочие части Степи и как надежнее вывозить эти товары при помощи железной дороги. Сам Голощёкин в письме к Глебу Кржижановскому, главе Госплана, отметил: «Его [Казахстана] потенции в области горных месторождений и сельского хозяйства уже сейчас сделались объектами внимания всех союзных органов, решающих огромной важности народно-хозяйственные задачи»302.
Вторым важнейшим изменением, которое, впрочем, было связано с первым, стало возвращение к вопросу о крестьянской колонизации. В 1927 году ВЦИК при поддержке ЦК ВКП(б) создал еще одну комиссию по изучению земельной политики в Казахской степи. Этой комиссии было поручено изучить вопрос крестьянского переселения, установить «земельные нормы» для каждого отдельно взятого домохозяйства, а также рассмотреть вопрос очередности или приоритета казахов на получение земли. Всесоюзный переселенческий комитет предложил вновь открыть для переселения Кустанайский округ и четыре губернии (Уральскую, Актюбинскую, Акмолинскую и Семипалатинскую), а также южные области вблизи строящегося Турксиба. Комитет предсказывал, что благодаря крестьянской колонизации общая площадь засеянных полей более чем удвоится в земледельческих районах республики и вырастет шестнадцатикратно в полуземледельческих303.
Чиновники все чаще указывали на более высокую производительность оседлого земледелия в сравнении с кочевым скотоводством. В 1927 году, выступая перед Земпланом (планирующим подразделением Наркомата сельского хозяйства РСФСР), агроном и экономист А.Н. Челинцев заявил: «Приходится констатировать колоссальную недоиспользованность их [природных ресурсов] в Казакстане, вследствие недостатка человеческой энергии». Следовательно, заключал он, приток переселенцев в Казахстан позволит резко увеличить производительность республики304. Допуская, что кочевое скотоводство может являться наиболее эффективным способом ведения хозяйства в местностях, где в год выпадает менее 200 миллиметров осадков, Челинцев вместе с тем утверждал, что в других областях республики, например в Уральской, вполне можно найти свободную землю для поселенцев305. К 1928 году под давлением вышеупомянутой комиссии ВЦИК Казахстан принял решение об отмене как очередности, так и запрета на переселение306.
В атмосфере сгущавшегося идеологического давления небольшевистское происхождение многих ученых и казахских интеллигентов сделало их идеи более уязвимыми. На Шестой краевой партийной конференции, прошедшей в 1927 году, Швецов, Рыбников, Сириус и другие ученые, предлагавшие развивать кочевое скотоводство, были изгнаны из республиканского Наркомата сельского хозяйства. Их обвинили в том, что они встали на сторону казахских «националистов», таких как Байтурсынов, исключенный из партии в 1921 году307. Когда в 1928 году «Народное хозяйство Казакстана», главный сельскохозяйственный журнал республики, опубликовало статью Сириуса,
