(отряд Биргера в Мукденской битве); нет целей действий впереди — у противника нет чувствительных точек — стратегических ключей; только у нас всюду уязвимые места, нуждающиеся в специальном прикрытии.

“Резервы у русских только средство парирования случайностей, а не могущественное средство высшего управления для подчинения воли противника” (Лебель).

У нас были “общие” резервы в распоряжении главнокомандующего, командующих армиями, командиров корпусов и начальников дивизий, конечно, только на бумаге, так как армия, имеющая 20 общих резервов, в действительности не имеет ни одного [...]

Отношения не к своим войскам, а к соседям составляют лучшую характеристику генерала. Как приятно было иметь соседями генералов Мищенко, Самсонова, Данилова, и какое несчастье было действовать рядом с другими, все время остерегаясь подвоха. Сколько неприятностей вынесла одна 6-я Восточно-Сибирская стрелковая дивизия!

Порядочную компанию могут составить только порядочные люди. Все начальники должны быть прежде всего людьми с чистыми руками и добрым именем.

Существует уездный патриотизм. В глазах той или другой части населения местные интересы перевешивают интересы государства. То же бывает и в армии. Недостаточно развивается общая солидарность между всеми защитниками одного государства. Культивируются короткие, мелкие самолюбия — корпоративная честь специальных и привилегированных родов войск, корпоративные понятия малых отдельных частей. Наряду с интересами армии и даже выше их ставятся интересы такой-то части. На войне эгоизм отдельных частей приносит недобрые плоды [...]

Отсутствие связности в действиях наших войск отчасти объясняется постоянными отступлениями. Успех, наступление соединяют войска; неудача, отступление разлагают войсковые соединения.

Оборонительные действия пехоты заключаются в том, чтоб удержаться во что бы то ни стало, несмотря ни на какие действия врага; удерживаться, когда все колеблется, все кажется пропавшим (Бронзарь фон-Шеллендорф, майор).

Пехота, раз отступившая, уже испорчена: подорвана вера в свои силы и в талант начальников; наступление, захват пространства теряют смысл, когда отходят перед противником. Ужас отступления, беззащитность при отходе от наседающего с фланга врага вспомнятся и в бою, и будут подтачивать нравственные силы пехоты. Тактика ставит стратегии совершенно категорическое требование — вводить в бой пехоту лишь в таких условиях, чтоб она могла не уступить противнику ни пяди земли.

Главной причиной недостаточной связности действий наших войск в прошлую кампанию был характер, который получила война. Боевая обстановка в массе людей быстро вытряхивает охотничий инстинкт, жажду приключений, стремление получить отличие. Нравственная сила бойцов исчерпывается до дна; поддержать и соединить бойцов могут только основные идеи о родине, об отечестве.

Между этими понятиями заключается крупная разница. Родина — это знакомые пейзажи, домашняя обстановка, сны заброшенных на чужую сторону людей. Отечество — это жизненный уклад, законы и учреждения; это тот устав, с которым суются в чужие монастыри, та идея, которую люди готовы проповедовать словом, пером и мечом всему миру.

Родина — это мечты, отечество — долг; родину любят, отечеством гордятся. Родину защищают, за нее умирают; во имя отечества наступают и одерживают победы.

Нам не удалось сделать последнюю нашу войну отечественной; армия не имела поддержки в идее об отечестве, так как оно раздиралось внутренними смутами. Армия приносила за родину огромные жертвы, но победы не было [...]

Ложь

 В статуте ордена Св. Георгия заключается глубокая идея о действительно принесенной пользе, об осязательном результате, который только и подлежит награждению. Все великие практики прежде всего ценили трезвую действительность. Особенно строго относились к действительности римляне, великие по своему государственному строительству. Печально, если мы отречемся от этого принципа, если мы будем прекрасные намерения и цели ценить выше скромной действительности, если мы предпочтем “тьме низких истин нас возвышающий обман”.

Есть искусство для искусства, далекое от жизни; точно так же есть и геройство для геройства, от которого практика ничего не выигрывает. В “Войне и мире” Толстой описывает подвиг, совершенный в Аустерлицком сражении поручиком Бергом, передавшим шпагу из раненой правой руки в левую и полагавшим, что он сделал весьма важное для армии дело. Точно так же безрезультатным геройством были атаки владимирцев на Альме, турок на вершину св. Николая, 11-го Восточно-Сибирского стрелкового полка под Хамытаном (конец Тюренчена). С высоким подъемом духа люди расшибают себе лбы совершенно бесплодно и бестолково; антиутилитарность, игнорирование действительности являются основой такого геройства.

Весьма часто причиной проявления непригодного для жизни героизма является ошибочное представление о моральном элементе. Превосходство духа имеет решительное значение; но нельзя представлять себе моральный перевес в виде морального неистовства, той растрепанности чувств, в которой, судя по картинам для простого народа, залог победы. Прежде всего необходима серьезная работоспособность; юродивые, умалишенные и пьяные одерживают победы лишь там, где нет достойного противника. Бой — серьезное дело, и моральное превосходство в бою должно выражаться в настойчивой и упорной работе, в преданности общему делу, а не в стремлении показать фокус. Моральный элемент прежде всего высказывается в отношении к действительности; там, где о нем забывают, где все заняты только своим делом, где жизнь на первом плане — там все обстоит благополучно. Там же, где все время храбрятся, оценивают мужество и по картинности рассказов, и по проценту убывших из строя, где все время одни воодушевляют других, где громкие фразы сыпятся без счету — там наверно у семи нянек моральный элемент хромает. Наивно думать, что фраза даст победу, что громкие приказы заставят противника оробеть. Моральная солидарность вырабатывается другими приемами.

В боевой обстановке люди выходят из нормального состояния, до известной степени хмелеют. Это естественный результат того нравственного переутомления, которое является в бою; было бы ошибочно считать необходимым нарочно затуманивать себе глаза теми или другими средствами перед боем. “Верный взгляд военный” в бою не так-то легко сохранить; но надо стремиться трезво относиться к боевой действительности, так как только верная оценка положения может дать победу. Искусственное подвинчивание себя фразами — это прием морального алкоголя; он нужен только натурам измотанным и вообще негодным к практической деятельности.

В прошлую кампанию в нашей армии дурные замашки систематически поощрялись; последовательно растился культ добрых намерений, забвения действительности; впрочем, при неудаче люди всегда склонны фантазировать. Это один из важнейших минусов, которые мы нажили за эту кампанию. Фантазия, ложь в реляциях и донесениях, ложь в компановке и исполнении операций составляют наиболее тяжелую рану нашей