— Было такое условие: артефакт не должен никого ни к чему принуждать. Иначе перестанет работать на целых сто пятьдесят лет.

— Ого, на целых сто пятьдесят лет! — воскликнула я.

Магистр Лэнсор невесело усмехнулся.

— Вот и второй брат так подумал. Желание первого сбылось, неприступная красавица влюбилась без ума и бросила своего жениха. А артефакт больше не работал. Оставшийся без шансов воплотить свое пожелание в реальность второй брат не слишком рассчитывал прожить еще сто пятьдесят лет и был чертовски зол. Уж не знаю, что там творилось у него в голове, но видимо, действовал он по схеме «Так не доставайся же ты никому». Тайком вынес артефакт из дома и спрятал его не где-нибудь, а в другом мире. Откуда он узнал про этот переход, история умалчивает. Равно как и о том, как умудрился пробраться в чужой замок, заколдовать проход к порталу, в общем, провернуть всю эту непростую комбинацию. Никто его не заподозрил… Семья просто горестно признала, что артефакта больше нет. А что еще оставалось делать?

— Но откуда тогда вы узнали?

— О, этот мой предок прожил долгую-долгую жизнь. К старости его взгляды изменились, и он попытался вернуть ценный артефакт в семью. Однако к тому времени изменились не только его взгляды, но и обстоятельства. Во-первых, он действительно стал стар и немощен, а во-вторых, замок его приятеля молодости в результате очередной заварушки перешел к заклятым врагам рода. Пробраться туда не было никакой возможности. Хотя он отчаянно пытался организовать поисковую экспедицию силами молодого поколения, но те решили, что дед совсем из ума выжил, и даже слушать его не стали.

— Печальная история, — вздохнула я.

— К счастью, перед самой смертью в последнем отчаянном порыве он описал, где и как спрятал артефакт, каким заклинанием открывается переход в тайную часть замка. В общем, рассказал всю историю в подробностях. Но увы, эти записи, хоть и попали в семейный архив, никого из потомков не заинтересовали. В конце концов, кому нужны бредни сумасшедшего деда?

— Но вы до них добрались, — с легкостью догадалась я.

— Просто для меня это было очень важно, — мрачно проговорил магистр Лэнсор и замолчал. — В такой ситуации цепляешься за любую возможность.

А у меня на языке так и крутился вопрос, который я ужасно боялась задать. И все-таки задать его было необходимо.

— А какое желание хотите загадать вы? — спросила я тихо.

Магистр расстегнул две верхние пуговицы, и я внутренне сжалась: с чего это вдруг он раздеваться начал?

К счастью, он вовсе и не собирался сбрасывать одежду, лишь достал из-под рубашки медальон на цепочке. Открыл его и протянул мне.

В медальоне был портрет очень красивой девушки с золотистыми волосами, огромными, ясными синими глазами. И улыбалась она тоже красиво. Такие милые ямочки на щеках… Настоящая красавица! Таких не бывает.

Мое сердце отчего-то тоскливо сжалось. Неужели магистр Лэнсор решил повторить «подвиг» своего непутевого предка и влюбить в себя эту невероятную девушку?

Я бросила на него вопросительный взгляд.

— Это Лираэлла, моя сестра. Она болеет, давно и тяжело, а лекари только разводят руками… Если ничего не предпринять, ей останется жить не более полугода. И это будет весьма тягостное и болезненное существование.

О коротком, тягостном и болезненном существовании я знала куда больше, чем хотелось бы. Теперь у меня не было ни малейших сомнений: я помогу магистру всем, чем смогу. И чем не смогу — тоже.

Я уже почти не злилась на его отвратительное поведение, простила ему и стертую память, и шантаж. А как не простить? Человек хочет исцелить свою сестру. И именно поэтому готов на все, лишь бы заполучить артефакт.

— Значит, завтра же утром я пойду туда и все исследую. Дайте мне этот ваш клубок! — решительно заявила я.

— Нет, — сказал магистр. — Мы пойдем туда вместе. По крайней мере, попытаемся прорваться. Думаю, вы правы, на рассвете — отличное время.

— Но у вас же занятия! Этот жуткий факультатив, — робко напомнила я.

Магистр хмыкнул.

— Боюсь, надолго моих учениц не хватило. Уже сегодня никто не пришел.

— Я собиралась, честно… Просто проспала…

— Я знаю, вы слишком устали. Я вовсе не собирался вас в чем-то обвинять, просто хотел сказать, что с утра свободен.

— Тогда решено! — объявила я, ставя чашку на поднос. — И давайте уже покончим с этими глупыми бумагами!

Я отчаянно храбрилась. Но думать могла лишь о том, что завтра нам придется повторить давешнюю процедуру: попытаться пройти в портал, крепко прижавшись друг к другу. От этой мысли странно, незнакомо сжималось сердце.

Глава 16

Я вернулась в комнату с намерением быстро подготовиться к занятиям и улечься спать, раз уж мне предстоит ранний подъем. Мыш сидел на столе и энергично жевал кусочек фрукта. Увидев меня, он радостно взмахнул крыльями, а потом короткая ослепительная вспышка — и он исчез. Я даже толком не успела удивиться, потому что в следующее мгновение обнаружила его у себя на груди. Он крепко уцепился лапками за одежду, а я еще несколько секунд стояла, как истукан.

— Так вот как ты умеешь, — проговорила я растерянно и погладила его пальцем по мягкой бархатной голове. Он даже глаза прикрыл от удовольствия. Поприветствовав меня, снова вспыхнул и исчез, а появился на книжном шкафу.

— А ну-ка иди сюда, дорогой, — сказала я ему строго. — Мне еще тебя лечить.

Мыш внимательно посмотрел на меня, но даже не сдвинулся с места. Полагаю, пахучие мази, которыми я обрабатывала ему крылья, этому парню совсем не нравились. Я вздохнула, подтащила к шкафу стул, встала на него и потянулась за Мышом. Где там, он снова вспыхнул и исчез. Я внимательно оглядела комнату.

— Ну и где ты, бессовестная твоя морда?

Впрочем, одна версия у меня была. Я открыла платяной шкаф. Тот самый, где прятала его на полках. И разумеется, в темном углу обнаружила этого маленького негодяя.

— Прекращай, — строго сказала я. — Лечиться все равно надо. Конечно, способность к телепортации — штука хорошая, но крылья тоже пригодятся.

То ли мой строгий тон возымел действие, то ли исчезать с тесного шкафа ему было не слишком удобно, но на этот раз мне удалось его отловить. Крылья почти что зажили, во всяком случае выглядели вполне удовлетворительно. Я аккуратно нанесла мазь. Мыш молча вытерпел эту неприятную процедуру, но смотрел на меня укоризненно. Да уж, быть ветеринаром, пожалуй, труднее, чем человеческим доктором. Поди объясни этому несмышленышу, что я не издеваюсь над ним, а делаю как лучше. Хотя, судя по всему,