Шрифт:
Закладка:
Впервые я увидела Блейка в другом свете. Увидела не клоуна, которого он обычно корчил из себя в присутствии друзей. Не мачо, фонтанирующего дурацкими хохмами. А глубоко травмированного человека, не понимающего, кто он и что он. К чему стремится. Что хочет получить от жизни.
Мой моральный компас резко отклонился от курса. Я обошлась с Блейком просто отвратительно. Да, я такая, как есть. Я практикую жесткий подход. Я ни перед кем не притворяюсь. И все же в глубине души копошились угрызения совести… Или это всего лишь вчерашнее спиртное?
– Пошли. – Я отвела локон со лба подруги и повернула ее к себе. – Надо вытащить и Блейка. Надеюсь, свежий воздух пойдет ему на пользу.
Марли благодарно кивнула, и мы подкрались к дивану. Я разбежалась и с диким криком запрыгнула на Блейка. Он в панике вскочил, однако я уже наполовину легла на него и начала щекотать. Следом присоединилась Марли. Как удивительно – касаться Блейка пальцами, ощущать его так близко! Захватывающе и почему-то… правильно. Как вчера под водой.
Мышцы крепкие. А вот кожа мягкая и теплая. Он хохотал и притворно отбивался, хотя, вероятно, мог бы без труда ухватить одну из нас под мышку и унести. Я тоже заразилась его смехом. Наши взгляды встретились. Низкий голос звучал почти интимно; полные красивые губы приоткрылись, а в уголках глаз от смеха выступили слезы. Глаза притягивали меня и удерживали, затем Блейк пощекотал мне ступню, и я с визгом начала вырываться.
Вскоре после того он прохрипел: «Сдаюсь!» – Марли отработала на нем прием «захват шеи сверху».
– Тогда слезай с дивана и марш на воздух! – приказала она.
– Моя голова… – Он капризно выпятил вперед нижнюю губу, глядя на Марли снизу вверх. – Желудок… Все болит…
– Никаких отговорок, – строго возразила я. – Ты нужен нашей команде.
Блейк уставился на меня непонимающе.
Я небрежно повела плечами.
– Марли сказала, что ты лучший волейболист.
Абсолютная ложь. Однако на лице Блейка расплылась улыбка.
– Ну если так…
Марли отпустила его и благодарно взглянула на меня.
Я подмигнула ей, сбросила халат, под который успела надеть бикини, и нырнула в открытую дверь террасы навстречу солнечному свету.
16. Блейк
После выходных в пронизанном солнцем летнем домике родителей Уилла я словно в яму скатился. Мало того что снова настигли унылые будни, так еще я беспрерывно ломал голову над загадкой поведения Рейчел. Запала ли она на Уилла? Чувствует ли хоть крупицу интереса ко мне? Есть ли у меня шанс? А может, ее не интересует ни один из нас, может, она из тех, кто обожает флирт? Меня это устраивает – хоть что-то общее! Однако воспоминание о безграничном счастье, которое охватило меня в то утро, – когда выяснилось, что Рейчел не спала с Уиллом, – никак не уходило. Первый за несколько лет проблеск былой уверенности – уверенности в том, что я непобедим. И я хотел большего! Хотел наконец чувствовать себя человеком, который держит под контролем свою жизнь. Человеком, физические возможности которого намного выше нормы и которого ожидает блестящее будущее. А не лузером, который работает в ближайшем супермаркете и до сих пор живет в родительской квартире. Глупо, но именно первый пункт в моем коротком списке дел на сегодня – «отпахать смену».
– Ушел на работу! – крикнул я, пробегая мимо детской и на ходу натягивая через голову белую футболку. В такую жару я охотно явился бы на работу с голым торсом, однако тогда мне определенно грозило увольнение. И пусть я втайне желал больше никогда не расставлять по полкам банки с огурцами, все же я не мог себе позволить потерять место.
– Желаю хорошо провести время! – хором ответили детишки.
– Хорошо провести время? – фыркнул я. Дэви и Лу пока еще не понимают, что значит «работа». Сегодняшний день они с Дэрролом проведут на Кейтис Ков-Бич, это пляж, оборудованный специально для семей с детьми. И я завидовал им больше, чем стоило бы в двадцать два года.
Когда я закрывал за собой дверь квартиры, зазвонил телефон, причем неестественно громко, эхом отразившись от стен лестничной площадки. Я вздрогнул. Ну вот, не успел перевести телефон в беззвучный режим – еще одна причина, по которой босс мог меня уволить. Поспешно вытащив трубку из кармана, я отключил звук и лишь затем принял вызов.
– Привет, чемпион! – раздался на другом конце линии глухой, с металлическими нотками голос моего отца. Я чуть не хлопнул себя по лбу. С каких это пор я отвечаю на звонок, даже не взглянув, кому я понадобился?
– Привет, пап, – сквозь зубы ответил я.
– Как дела? Что нового? – На линии слышались треск и щелчки.
Разговаривать по телефону с другим концом страны – то еще приключение. Стоило отцу поинтересоваться моей жизнью, как меня охватило давно знакомое чувство стыда.
– Все путем, – промямлил я, перескакивая через две ступеньки. Телефонный разговор – еще не повод опаздывать на работу. – Новостей никаких.
– Наслаждаешься летом?
– Чем?.. Летом? – Я с горечью усмехнулся. Такие банальные вещи, как смена времен года, меня давно не занимали. – Вообще-то я работаю, пап. А когда не работаю, присматриваю за мелкими.
Хотелось добавить: «А в остальное время слоняюсь без дела и растрачиваю жизнь впустую, потому что выбора у меня нет». Но я сдержался. Сколько можно очернять свой образ в глазах отца?
– Великолепно, что ты так много работаешь. Наверняка скоро повысят. Сколько лет ты уже трудишься в супермаркете?
Я вышел на улицу с пылающими щеками. Повышение в супермаркете… какая радостная веха в жизни! У папы непробиваемый оптимизм.
– Скоро будет три года, – ответил я, усердно стараясь сохранять нейтральный тон.
– Я ведь говорил, что со временем дела опять пойдут в гору… Элисон! Оттащи братика от плиты! Он может обжечься!
Ну вот опять: не вполне деликатное напоминание о существовании сестры, которую я никогда не видел. Вернее, полусестры. Как и мама, отец женился во второй раз, и теперь у него другая семья. Лиза, вторая папина жена, очень милая женщина, и мы с ней в хороших отношениях. Они с папой несчетное количество раз приглашали меня к себе в Ванкувер. На Рождество папа
