Я пожал ему руку.

– Саймон. У вас есть план, как добраться до моста?

– Нет.

Я кивнул.

– В болоте живёт большая змея. Если нам удастся раздобыть части туши взорванного гублога, в том числе копыто и часть рога, мы сумеем сделать молоток, гвозди и верёвку.

Карак улыбнулся.

– Отличное начало.

Я провёл в Яме IX полтора года. Молоток из копыта гублога, верёвка из змеиной кожи и заострённые шипы из рогов, благодаря которым мы выбрались из болота, висели в маленькой палатке на западной оконечности Скользкого моста, которую я делил с Караком.

Если вам интересно, сложно ли мне было столько времени провести в заточении, могу вам сказать, что больше всего я скучал по небу. Дневные ходоки прикрыли яму куполом. Скользкий мост освещался естественным светом, падавшим сквозь особые трубки, но самого неба вы не видели. Это удручало.

Мост, где мы жили, составлял в ширину сотню ярдов, а в длину четверть мили, и своё название он получил из-за того, что становился очень скользким от внутренностей чудовищ. Два или три раза в неделю Дневные ходоки опускали на мост чудовищ, чтобы те охотились на рабов. Нередко там оказывалась сразу дюжина чудовищ, и тогда начиналось кровопролитие.

В последние восемнадцать месяцев у меня были две цели в жизни: тренироваться с Караком и избегать нападения чудовищ. Это было очень трудно, но вскоре я стал знаменитым, потому что прежде никто не мог угнаться за Караком. Он был военным инструктором в королевском доме Хос, а значит, одним из самых смертоносных людей, которых я когда-либо встречал (за исключением Тайк).

Метательное оружие (ружья и луки) было запрещено в обществе Дневных ходоков, поэтому Карак был специалистом по мечам. Режим его тренировок был ужасающе сложным. Мне приходилось подтягиваться, свисая с края моста, бегать по перилам шириной в два дюйма, каждый день по три часа бороться, выполнять сложные растяжки, заниматься рукопашным боем и тренироваться с мечом. У Дневных ходоков был всего один меч на всех – огромный клинок, который Карак давным-давно нашёл в Комплексе. На самом деле это было лезвие какой-то промышленной землеройной машины, которое он превратил в меч, и оно было слишком огромным, так что я тренировался с расплющенной трубой.

Также раз в два дня мы совершали скоростные пробежки по Комплексу, чтобы тренировать рефлексы и поддерживать физическую форму на должном уровне. Комплекс представлял собой лабиринт тоннелей, лестниц, желобов, качелей и тому подобного, который тянулся на десятки миль в разных направлениях вокруг Ямы IX. Туда можно было попасть через двери в обоих концах моста. Комплекс населяли волосатые, зубастые существа, которые хотели вас съесть, и традиционно считалось, что из него нет выхода, поскольку его основная цель заключалась в том, чтобы истязать рабов ложной надеждой на побег. Повсюду висели камеры, и, говорят, Дневные ходоки получали особое наслаждение, наблюдая за тем, как рабы погибают, пытаясь сбежать. Только безумец мог попытаться проникнуть в Комплекс.

Карак использовал его для тренировок.

Если вам интересно знать, как мне единственному удавалось не отставать от Карака, я отвечу вам, что это было не совсем так. По крайней мере, это случилось не сразу. На протяжении шестидесяти лет тех первых полутора лет в разуме Лето я умирал почти через день[81]. В основном причинами смерти становились несчастные случаи во время тренировок на ловкость (пробежки и акробатика на перилах моста), а также меня съедали, давили, пронзали чем-то острым или же я погибал во время наших пробежек по Комплексу.

Конечно, это были не единственные причины смерти. Однажды, когда я отвлёкся во время сражения на мечах, Карак случайно расчленил меня[82]. Также меня несколько раз травили рабы с восточного моста. Обитатели моста делились на две группы. Западную группу под предводительством Карака, которая надеялась сбежать, и Восточную, которую злили оптимизм и решительность Карака и которая хотела как можно более спокойно прожить остаток своей рабской жизни. После моего появления и тренировок с Караком несколько молодых человек с восточной стороны присоединились к нам, очевидно, воодушевлённые моими способностями и верой в Карака. Их родители очень рассердились. Поэтому меня и отравили.

Каждый день на протяжении восьми часов все рабы с моста собирались у верстаков на восточной стороне и трудились, создавая промышленные части для военных машин. Дневные ходоки были воинами, которые совершали набеги в своей части галактики, привозили награбленные богатства домой и собирали рабов, чтобы те трудились в ямах.

Я занимался обтёсыванием выбрасывающих устройств для крупнокалиберных пушек. Это была сложная, кропотливая работа, и больше никто не мог ею заниматься. Я провёл за этим занятием столько лет, что, если сейчас вы дадите мне выбрасывающее устройство и набор напильников, я смогу обтесать его с закрытыми глазами. Детали, инструменты и еду нам доставляли утром при помощи лебёдки и забирали вечером. Если работа была не закончена или недоставало каких-то инструментов, посреди ночи на палатку бросали заряд, и на следующее утро рабов становилось меньше. Мы были очень осторожны.

В Яме IX всё изменилось в тот день, когда Карак решил рано утром проникнуть в восточный лагерь, чтобы войти в Комплекс через дверь с другой стороны. Наверное, ему стало скучно каждый день бегать по одному и тому же маршруту. Проблема заключалась в том, что между обитателями восточного и западного лагеря существовало неписаное соглашение не входить в чужой лагерь ночью.

Я очень испугался, когда из палатки внезапно появилась тонкая рука и схватила меня за запястье. Хватка была очень сильной, и мне пришлось остановиться. Я осторожно повернулся и увидел Пенью, довольно симпатичную, но недосягаемую для меня дочь предводителя восточной группы. У неё были короткие светлые волосы, а лицо чище, чем у других девочек. Я дважды пытался с ней заговорить, но всякий раз меня убивал её отец, поэтому в конце концов мой энтузиазм значительно уменьшился.

Я стоял и думал, что ей сказать и как убедить её не кричать и не будить весь лагерь, но тут Пенья выпустила мою руку и наклонилась, чтобы зашнуровать самодельные парусиновые туфли.

– Сегодня я побегу с вами.

К моему переполненному[83] изумлению, Карак согласился.

И к моему переполненному[84]изумлению, Пенья оказалась отличной бегуньей. В первый день нам пришлось спасти её всего шесть или семь раз, и она быстрее меня научилась избегать опасностей Комплекса. Не знаю, договорилась ли Пенья с отцом или он боялся Карака, но, когда мы вернулись обратно, нас не ожидала кара. Пенья стала нашей постоянной спутницей. Когда я однажды спросил её, почему она захотела бегать с нами, она ответила:

– Отец