Шрифт:
Закладка:
Треск и шум в чаще показывали, что они приближаются. Пока мы сидели на корточках, прислушиваясь и стараясь определить их местонахождение, страшное мычание раздалось позади нас, верхушки зарослей закачались, и мы почувствовали чье-то горячее и влажное дыхание. Обернувшись, мы увидели среди качавшихся стеблей лоснившиеся бока лунной коровы и ее огромную выгнутую спину, выделявшуюся на фоне неба.
Конечно, мне трудно сказать, что именно я увидел в ту минуту, так как первые мои впечатления были дополнены потом последующими наблюдениями. Прежде всего меня поразили огромные размеры животного: в окружности его туловище имело не менее восьмидесяти, а в длину не менее двухсот футов. Бока его поднимались и опадали от тяжелого дыхания. Я заметил, что его исполинское рыхлое тело почти лежало на грунте и что кожа у него была морщинистая, в складках, белая, темная только на спине. Ног его я не заметил. Мне кажется, что мы увидели только профиль его, с почти лишенной мозгов головой, с тонкой шеей, мокрым, всепожирающим ртом, маленькими ноздрями и закрытыми глазами (лунные коровы всегда закрывают глаза от солнечного света). Мы мельком увидели и красную пасть, когда чудовище разинуло рот, чтобы зареветь и замычать, почувствовали даже его дыхание. Затем чудовище опрокинулось на бок, как судно, которое волокут по отмели, подобрало складки кожи и проползло мимо нас, проложив просеку среди чащи и скрывшись в зарослях. Скоро показалось другое такое же чудовище подальше, третье – еще дальше, и наконец появился селенит – очевидно, пастух, гнавший эти громадные туши на пастбище. В испуге я судорожно ухватился за ногу Кейвора. Мы замерли и долго смотрели вслед селениту.
В сравнении с лунными коровами он казался муравьем, пигмеем не более пяти футов ростом. На нем была одежда из какой-то кожи, так что все тело его было закрыто, но тогда мы об этом еще не знали. Селенит представлял собой крепкое насекомоподобное существо с длинными бичеобразными щупальцами и рогом на цилиндрическом туловище. Голова была скрыта под огромным, утыканным остриями шлемом.
Впоследствии мы узнали, что селениты пользовались этими остриями для наказания упрямых лунных коров. Два темных стекловидных наглазника сбоку придавали птичий вид металлическому аппарату на его лице. Рук не было видно, и селенит передвигался на коротких ногах, которые, хотя и были обернуты во что-то теплое, показались нам очень жидкими: слишком короткие бедра, длинные голени и маленькие ступни.
Несмотря на тяжелое, по-видимому, одеяние, селенит шел довольно большими шагами и все время работал рогом. По его походке в ту минуту, когда он проходил вдали мимо нас, было заметно, что он торопится, сердится. Вскоре после того, как мы потеряли его из виду, протяжное мычание лунных коров перешло в короткий резкий визг, сопровождаемый возней. Рев, удаляясь, становился тише и наконец совсем смолк: вероятно, чудовища достигли пастбища.
Мы прислушались. В лунном мире царила тишина. Мы поползли дальше искать наш пропавший шар.
Во второй раз мы увидели лунных коров довольно близко, среди скал. Пологие обрывы густо поросли каким-то растением с зелеными мшистыми клубками: их-то и поедали чудовища. Мы остановились на опушке чащи, наблюдая эти создания и высматривая кругом, нет ли где селенита. Чудовища лежали на пастбище, как огромные жирные паразиты, и жадно пожирали корм. Неуклюжие и неповоротливые, они, казалось, состояли из одного жира, – смитфильдский бык в сравнении с ними был бы образцом проворства. Их искривленные, жующие пасти и закрытые глаза вместе со смачным чавканьем выражали такое животное наслаждение, что еще сильней почувствовалась пустота наших желудков.
– Свиньи! – разозлился Кейвор. – Отвратительные свиньи!
Бросив на чудовищ завистливый взгляд, Кейвор пополз через кусты вправо. Убедившись, что растение совершенно непригодно для человеческого питания, я пополз вслед за ним, грызя сорванный стебель.
Но скоро мы вторично остановились при приближении селенита. На этот раз мы могли лучше рассмотреть его. Верхний покров его был действительно одеждой, а не скорлупой. Одежда у второго селенита была такая же, как и у первого, с той лишь разницей, что у него на затылке торчало что-то похожее на вату. Селенит стоял на выступе скалы, поворачивая голову то в одну сторону, то в другую, как бы охраняя кратер. Мы притаились, боясь привлечь его внимание. Скоро он повернулся и скрылся.
Мы наткнулись на другое стадо мычавших лунных коров, поднимавшихся по скату обрыва; потом мы проходили через место, где раздавались звуки, похожие на стук машин, как будто под почвой работала огромная фабрика. Звуки эти еще доносились до нас, когда мы достигли окраины открытого пространства ярдов двести в диаметре. Если не считать лишаев, кое-где выступавших по краям, поляна была совершенно голая, покрытая желтоватой пылью. Сначала мы боялись пуститься по этой пыльной равнине, но так как она представляла меньше препятствия для ползания, то мы наконец решились спуститься и начали осторожно прокрадываться вдоль ее края.
Подземный шум прекратился, слышался только шорох быстрорастущих растений. Вдруг шум снова возобновился, более резкий и громкий, чем раньше. Стук этот, несомненно, шел откуда-то снизу. Инстинктивно мы плотно прижались к почве, готовые при малейшей опасности прыгнуть в чащу. Каждый удар, казалось, отдавался в нашем теле. Грохот и стук становились все громче и громче, порывистая вибрация усиливалась. Скоро весь лунный мир пришел в какое-то мерное содрогание наподобие пульса.
– Прячьтесь, – шепнул Кейвор, и я повернулся к кустам.
В этот момент раздался оглушительный удар, как будто залп из пушки, и произошло то, что еще и теперь пугает меня во сне. Я повернул голову, чтобы взглянуть на Кейвора, и протянул руку вперед. Рука моя не нащупала ничего. Под ней зияла пропасть.
Моя грудь опиралась на что-то твердое, а подбородок оказался на краю вдруг разверзшейся бездны. Моя рука потянулась в пустоту. Вся эта плоская, круглая равнина оказалась гигантской крышкой, которая двигалась теперь с шахты в сторону, в приготовленную для нее выемку.
Если бы Кейвор не поспешил мне на помощь, я, наверное, так и остался бы висеть на краю пропасти, пока не упал бы вниз. Но Кейвор, к счастью, не растерялся. Он находился немного дальше меня от края, когда крышка начала отодвигаться, и, заметив опасное положение, в котором я очутился, схватил и оттащил меня за ноги. Я отполз от края на четвереньках, привстал, шатаясь, и побежал вслед за Кейвором по звон-кому зыбкому металлическому листу. Крышка быстро сдвигалась, кусты впереди, к которым мы бежали, уносились в сторону. Скоро спина Кейвора исчезла в густой чаще,
