Шрифт:
Закладка:
Я не могу себе этого позволить. Если планета решит, что я беззащитен, черт знает, что она со мной сделает. Надо быть бдительным.
Он очистил свою тарелку и запил апельсиновым соком. Когда мимо проходила док Шарма, чтобы сделать заказ, он улыбнулся и сказал:
— Привет, док. Рекомендую яйца. На вкус они как настоящие. Никто бы никогда не догадался, что это были атомы омлета из остатков мясного рулета, который мы ели во вторник.
Вот так. Ну как? Больше похоже на старого Лидена?
Она рассмеялась.
— Тебе следовало быть с нами на Титане-1 в былые времена, мой мальчик. Наш синтезатор никогда не работал должным образом. Овсянку можно было поливать голубым сыром, а пиццу — рыбными палочками.
— Ох, — вздохнул он.
Она вернулась к своему столику, но все еще наблюдала за ним, и он это знал. Вошел Дэнни Чи и, заказав начос, сел напротив него. Лиден был рад компании. Чи был техником инженерных систем, который занимался охлаждающим процессором. Нельзя было допустить, чтобы термоядерное ядро корабля перегревалось. В системе Проциона уже было два солнца — Pro A, звезда главной последовательности, и Pro B, мертвый белый карлик, — третьего не требовалось.
— Что нового, Чи?
Он хрустел начос, запивая их рутбиром. Он заговорщически огляделся по сторонам.
— Ты знаешь ту горячую фармтехничку из четвертого отдела? Ту, что с длинными черными волосами и ногами от шеи?
— Ирамани. Конечно.
Он снова огляделся.
— Прошлой ночью я был по самые яйца в этой девушке, пока ты был на посту связи.
— И что случилось потом?
— Ах, ты знаешь. Потом я проснулся.
Лиден рассмеялся и убедился, что док Шарма его услышала. Воодушевленный, Чи стал подробно рассказывать, кого он вожделеет на этой неделе, утверждая — и не слишком тихо — что он переспит примерно в то же время, когда капитан обретет индивидуальность.
— Как дела на посту связи?
Лиден сглотнул.
— А… скучно. Во время орбитального полета делать особо нечего. Мокс заглядывает, чтобы убедиться, что я не сплю, а старик время от времени заходит, чтобы сказать мне, какую образцовую работу я выполняю, и как он гордится экипажем.
— И ты слушаешь, и тебя не тошнит? Черт, я восхищен твоей стойкостью, — Чи откусил кусочек, запил его рутбиром. — Хорошо, что я не наверху и не наблюдаю за этой проклятой планетой. У меня от этой чертовой штуки мурашки по коже.
Лиден снова сглотнул.
— Почему?
— Не знаю. Просто так. Лучше уж ты, чем я. В большой старой Мегги есть что-то жуткое. Может, я наслушался слишком много историй, — oн понизил голос до шепота. — Агентство потеряло здесь два геосата в давние времена. Ты знаешь об этом? А двадцать лет назад на поверхности разбился военный корабль класса "Зулу" под названием "Скорпиус". Последний вызов, который они получили от него, — это сообщение капитана о том, что их зовет вниз нечто, живущее здесь.
Несмотря на то, что Лиден дрожал, он сказал:
— Ничто не могло выжить в этой буре.
— Я видел жизнь и в худших местах, и ты тоже, — Чи отодвинул свою тарелку с едой. — На "Скорпиусе" был экипаж из пятидесяти человек. Когда корабль Агентства по поиску и ликвидации чрезвычайных ситуаций совершил облет, они не смогли найти никаких следов корабля. И это правда.
С этими словами Чи пошел своей дорогой, выбросив остатки начос в утилизатор. Лиден сидел, напряженный, как пружина, и думал. Он чувствовал, что планета наблюдает за ним так же пристально, как док Шарма, но только Мегaлон проник в его душу.
* * *
С орбиты Мегaлона Процион А выглядел как нечеткий желтый диск. До него было почти 500 миллионов миль, и Лиден позавидовал его удаленности. Он отказывался смотреть на обзорный экран. Ничто не могло заставить его сделать это. Он бы и выключил его, но это противоречило правилам. Если бы капитан Крид, как он любил делать, заглянул к нему, а экран был бы выключен, Лиден получил бы по заднице.
Но даже когда он не смотрел на него, оно смотрело на него. Он чувствовал на себе его взгляд, чувствовал, как оно пытается проникнуть в его разум и заставить его что-то сделать. Хотя он не помнил, чтобы включал аудиосистему, отслеживающую звук магнитного поля планеты, он слышал его — звук Мегaлона, похожий на ветер, дующий в рядах кукурузы в Небраске, звук дыхания, звук чего-то живого.
Покачав головой, он зажал уши руками, чтобы не слышать его.
Ты не можешь отгородиться от нас, Ли, — произнес сиплый голос, и он едва не закричал.
— Нет-нет-нет, — сказал он.
Ты — часть нас, а мы — часть тебя. Сегодня ночью мы заберем одну жизнь в качестве кровавой жертвы. Тогда ты узнаешь. Тогда ты поймешь.
Но он не хотел понимать.
Он не хотел знать.
Он хотел блаженного неведения.
Но они не позволили ему этого.
Он корчился от боли, его тошнило, он испытывал бездумный ужас от того, что в него вторглись. Они были внутри него, ползали по нему, зарождались в нем, как злобный зародыш. И его сознание потянулось вниз, вниз, вниз, вниз, и тогда не только они были в нем, но и он в них. Он был там, внизу, в этой кричащей аэродинамической трубе из кипящего метана и водородного тумана. Воздух был наполнен хлопьями льда и кружащимися пылевыми вихрями… и все же он мог смотреть вверх, сквозь черно-фиолетовые облака на корабль, который вращался высоко над ним. И что он чувствовал… он чувствовал…
Голод.
Все эти энергичные, мечтательные мысли и нежное, сладкое серое вещество, питающее их. Ему хотелось набить себя всем этим.
Потом, что бы это ни было — галлюцинация, видение, психическое впечатление, подмена сознания, — все закончилось, и он стоял, глядя на планету на обзорном экране, его губы шевелились, а голос говорил:
— Да… о да.
Он, наверное, закричал бы, но дверь открылась, и кто-то вошел. Это была Люси Клайман, один из геологов с третьего этажа. Лиден вытер пот с лица. Он был одновременно рад и встревожен, увидев ее.
— Что ты делаешь? — спросила она.
— Просто пытаюсь убить время, — oн сглотнул. — Почему ты
