ней.

Пораженная Дзоми невольно потянулась к ожерелью из ягод, что висело у нее на шее.

– Я ношу его в память о моем учителе Луане Цзиаджи… которого вы убили.

– Из чего сделаны эти горошины? – спросила Танванаки. – Из кораллов?

– Нет, это ягоды, которые мой наставник открыл на острове Полумесяца и назвал в мою честь. Это ожерелье не имеет никакой ценности и дорого мне лишь как память. Пожалуйста, позвольте сохранить его.

Пэкьу Вадьу рассмеялась и покачала головой.

– Луан мог бы стать моим почитаемым советником. Как жаль, что он, вопреки всей своей учености, не смог уловить, что ветер власти переменился. Неужели ты в самом деле хочешь сорвать наш договор о мире из-за каких-то ягод? Уж воспоминания-то всегда останутся при тебе.

Непослушными руками Дзоми сняла с шеи нитку ягод и под взглядом императрицы передала ожерелье через воздушный мост пэкьу.

– Мой сын – глупое дитя, но сердце у Тиму доброе. – Джиа не смогла удержаться от последней просьбы. – Какие бы политические игры ты ни вела, прошу тебя, будь добра к нему.

– Прощай, императрица Дара.

Двери гондол закрылись, и воздушные корабли направились каждый в свой порт.

* * *

В гондоле корабля льуку пэкьу Вадьу едва не рухнула на пол. Во время встречи ей понадобилось все недюжинное самообладание, чтобы не перепрыгнуть разделяющие корабли расстояние и не сорвать нитку ягод тольусы, висящую на шее у Дзоми Кидосу. К тому же младенец внутри нее, видимо ощутив волнение матери, начал брыкаться, что лишь усиливало испытываемое ею неудобство.

Тольуса была распространенным в Укьу и Гондэ растением, имеющим важнейшее значение для жизни как степного народа, так и гаринафинов. Пряные ягоды, по вкусу и цвету напоминающие огонь, были мощным галлюциногеном, использовавшимся в религиозных церемониях в честь Все-Отца, Пра-Матери и их многочисленных отпрысков.

Но что еще важнее, тольуса имела принципиальное значение для размножения гаринафинов. Чтобы произвести на свет здоровое потомство, самки должны были поедать ее ягоды в большом количестве. Опасаясь, что его люди соблазнятся сильным галлюциногенным эффектом, а также не желая, чтобы гаринафины родили много детенышей во время плавания из Укьу в Дара, пэкьу Тенрьо держал весь запас тольусы на своем корабле в охраняемой кладовой. Именно ее и спалил дотла Луан Цзиа.

Во время переговоров с императрицей Джиа Танванаки с трудом удавалось сохранять видимость уверенности и силы. В отсутствие поставок тольусы гаринафины с момента прибытия в Дара не могли рожать детенышей. Взрослые особи становились все более непокорными, и пэкьу Вадьу понимала: если в ближайшее время новый источник не будет найден, ей предстоит казнить некоторых животных из соображений безопасности.

Но сегодня боги улыбнулись льуку. Оказывается, в Дара тоже есть тольуса.

Остров Полумесяца, первый месяц первого года правления Сезона Бурь

Поселок у подножия высоких утесов погрузился в зимнюю спячку.

Кэпулу и Сэджи были на улице, собирали в ведро снег, чтобы вскипятить воду. Время от времени они останавливались и озирали зимний пейзаж вокруг. Ветви высоченных деревьев на опушке были засыпаны снегом и слегка обвисли. Не было заметно никаких признаков пожара, опустошившего эти края дюжину лет назад.

Природа исцеляется быстро.

Внимание женщин привлек звук хлопающих крыльев. Подняв глаза, они увидели, как из облаков вываливается громадный крылатый зверь: змееподобная шея, кожистые крылья, оленьи рога и холодные, лишенные зрачков глаза. Чудище направилось к утесу за поселком. К своему удивлению, Кэпулу и Сэджи различили крошечные фигурки – это были люди, едущие верхом на диковинном создании.

Зверь промчался у них над головами и скрылся за краем утеса. Переглянувшись, сестры, позабыв про ведро, побежали по снегу доложить об увиденном старейшине Коми.

Ежедневно взлетая с палубы города-корабля, притулившегося у северного берега острова Полумесяца, экспедиция льуку неделями обыскивала остров на предмет тольусы. Однако до сих пор все их усилия не увенчались успехом, и постепенно всадниками овладевало отчаяние. Обычно полеты ограничивали часами восхода или сумерек, но поскольку весенний охотничий сезон был уже не за горами, пришлось рискнуть и отправиться на поиски ягод средь бела дня. Следовало найти то, за чем они пришли сюда, прежде чем мелкая знать Дара хлынет на остров за трофеями в виде кабаньих клыков. Появление льуку на острове Полумесяца будет воспринято как развязывание войны.

Гаринафин дернулся и резко пошел на снижение. Наездник постучал ему по шее, прося замедлиться, но зверь только прибавил хода. Членам экипажа не оставалось ничего иного, кроме как крепче держаться за сетки, ибо они неслись с головокружительной скоростью.

Скакун приземлился на лесной поляне на вершине утеса и торжествующе взревел.

Всадники льуку ошеломленно оглядывались.

Гаринафин стоял посреди удивительного пространства, похожего на язык свежей лавы, который прорезал засыпанное снегом поле. Резкий запах дыма только усиливал подобное впечатление. Однако при ближайшем рассмотрении «лава» оказалась не чем иным, как ковром из растений, чьи листья, стебли и цветы были окрашены в ярко-красный цвет. Тольуса была неприхотливой, привычной к суровым условиям: цвела она зимой, а ягоды поспевали по весне.

Воины льуку слезли с гаринафина и упали на колени, утирая слезы радости. Посреди зимы они обрели надежду на возрождение.

– Все-Отец оберегает нас!

– Слава богам этой новой земли!

Годы назад, когда пэкьу Тенрьо посылал экспедиции разведывать путь в Дара, один из кораблей попытался пройти через Стену Бурь. Корабль этот потерпел крушение, но запасы тольусы, которые моряки прихватили с собой, чтобы вести разговор с богами во время долгого путешествия, уцелели и были выброшены на берег. А затем, оказавшись в желудках птиц и животных, семена проделали долгий путь и проросли здесь, на вулканической почве, в самой негостеприимной местности во всем Дара.

Где-то у берегов Нокиды, первый месяц первого года правления Сезона Бурь

В море к востоку от Нокиды флотилия небольших лодок с полуострова Итанти приближалась к купологоловому киту.

Шел год Кита, и зима была сезоном охоты на этих животных.

Киты, поднарастившие жира, мигрировали в южные воды, чтобы кормиться. По пути их стаи миновали Волчью Лапу, юго-восточную оконечность Большого острова и острова Туноа.

Рыбаки, которым хватало отваги взять гарпун и вступить в одну из охотничьих флотилий, могли рассчитывать на хорошую прибыль от выгодной продажи ворвани, мяса и китового уса – все эти товары высоко ценились в Дара.

Гребцы в узких лодчонках, каждая по двадцать футов в длину, дружно наваливаясь, гнали лодки по покрытому зыбью морю со скоростью летящего дирана. На носу одной из них, словно олицетворение Тацзу, стоял молодой человек с гарпуном.

Лодка приближалась к колыхающейся туше кита, что поблескивала между волнами.