–Аида,– рычу я.– Если ты не отвянешь, клянусь, я…

Нашу беседу прерывает papa, который закончил обмен любезностями и готов переходить к делу.

–Зайдем?– обращается он ко мне.

Согласие уже вертится у меня на языке, когда я замечаю на тротуаре мужчину, который стоит, прислонившись к фонарному столбу. На нем солнцезащитные очки, но довольно очевидно, что он не сводит с нас глаз. У незнакомца светлые коротко стриженные по бокам волосы, квадратная челюсть и атлетическое телосложение. Он одет в футболку и джинсы. Но в его надменной позе и лощеном внешнем виде есть что-то, что выдает в нем копа.

–Идите,– говорю я.– Я догоню.

Отец смотрит на мужчину и кивает.

–Увидимся через минуту,– говорит он.

Остальные заходят в ресторан. Когда за ними закрывается дверь, я направляюсь к нашему сталкеру, ожидая, что он струхнет и уйдет. Однако незнакомец остается на месте – руки скрещены на груди, на губах играет легкая ухмылка.

–Чем могу помочь, офицер?– спрашиваю я.

Он широко улыбается.

–О, просто хотел проведать твой автомобиль и убедиться, что с ним все в порядке после того испытания, что выпало вчера ночью на его долю.

–Понятия не имею, о чем вы,– говорю я.– Я весь вечер сидел дома.

–Если хочешь придерживаться такой тактики, стоит ездить на менее приметной тачке.

Я пожимаю плечами.

–В этом городе полно «Мустангов». У вас есть номер автомобиля, о котором идет речь?

Я уже поменял номера на машине. Сделал это в ту же секунду, как оказался дома. У меня валяется с десяток зарегистрированных номеров, ни один из которых не привязан к моему имени.

–В этом году ты уже пару раз привлекал мое внимание,– говорит полицейский, глядя на меня сквозь очки, напоминающие пустые глаза жука.

–Это допрос или вы так флиртуете?

–Как мило,– улыбка сползает с его лица.– Вы, Галло, думаете, что можете делать в этом городе что заблагорассудится. Твоего брата сажают за убийство, он сбегает из тюрьмы и каким-то образом добивается снятия всех обвинений всего пару недель спустя? У меня есть для вас новости. Не всех копов можно купить. Некоторые из нас действительно заботятся о том, чтобы засадить вас, вонючих гангстеров, туда, где вам самое место,– за решетку, к таким же животным, как вы.

–О, так ты у нас чистый коп?– говорю я, отбросив вежливость.– Звучит примерно как «дружелюбный комар» или «изысканный “Твинки”»[36]. Не уверен, что хоть что-то из этого существует, но чертовски уверен, что мне ни разу не попадалось.

Полицейский снова улыбается, но это больше похоже на звериный оскал.

–Просто знай, что ты у меня на заметке, Неро. Я предпочитаю честную игру, так что решил тебя предупредить. Я слежу за тобой. Стоит тебе хоть на гребаный миллиметр заступить за черту, я буду тут как тут, чтобы надеть на тебя наручники. И тебе не удастся отвертеться, как брату.

–Если ты следишь за мной так же, как сейчас, то я не слишком обеспокоен,– фыркаю я.

–Сейчас я говорю тебе, что случится. А это обязательно случится. Потому что кое-чего вы, подлые высокомерные ублюдки, похоже, никак не можете понять. В конечном итоге вы всегда проигрываете. Нас больше. Мы умнее. Мы лучше обучены, и нас лучше финансируют. За мной весь город. Но вы в любом случае продолжите нарушать гребаный закон. Потому что делать ничего другого не умеете. Потому что быть никем другим не умеете.

–Вот как? Может, ты и прав,– говорю я, медленно кивая.– Но ты сидишь за столом, строча доклады о происшествиях за шестьдесят пять тысяч долларов в год, пока я попиваю на вечеринках шампанское в компании твоего босса. Так что, думаю, я продолжу искушать судьбу.

Я ухожу прочь, ощущая на себе его пронзительный взгляд.

Когда я присоединяюсь к остальным, отец спрашивает:

–Кто это был?

–Один коп.

–Чего он хотел?

–Поделиться своими подозрениями о том, что наша семья, возможно, в какой-то степени замешана в незаконной деятельности. Похоже, в полиции такое не одобряют.

Отец не разделяет моего веселья. Он хмурится, и его кустистые седые брови сходятся вместе над широким носом.

–Прошлой ночью что-то случилось?– требовательно спрашивает он.

Черт, он хуже, чем Аида.

Они как две ищейки, способные учуять малейшую слабость.

–Нет,– не моргнув и глазом, лгу я.

–Выясни, кто он и чего хочет на самом деле,– велит мне отец.

–Выясню.

После этого мы возвращаемся к обсуждению собственности сталелитейного завода. Фергус Гриффин признается, что и сам уже какое-то время назад положил на нее глаз.

–Это потребует баснословных вложений. И придется потрясти всех, с кого нам причитается,– говорит он.

–Будь я мэром, проблем бы не возникло,– говорит Кэллам.

–Через восемь месяцев Уильямс собирается переизбираться,– отмечает papa.

–Сложно противостоять действующему мэру,– добавляет Фергус.

–Но не невозможно,– отвечает Аида.

–Я всего год как олдермен.– Кэллам складывает руки домиком.– Это большой скачок.

–Кампания обойдется дорого,– хмурится Фергус.– Русские обчистили наши запасы наличных.

–Мы тоже ограничены в финансах. Башня на Оук-стрит обошлась нам недешево. И она не окупится, пока все помещения не будут сданы в аренду,– говорит papa.

–Возможно, нам стоит подключить третью сторону,– предлагает Фергус.

–«Братерство»?– спрашивает Кэллам.

Фергуса передергивает. Он до сих пор не свыкся с мыслью, что Миколай Вильк, глава «Братерства», похитил и взял в жены его младшую дочь.

–Возможно,– сухо отвечает ирландец.

–Мы рассмотрим все варианты,– говорит papa.

Встреча быстро завершается.

Когда я везу отца домой, он говорит:

–Посвяти своего брата во все, что мы обсуждали.

Данте занимается всеми теми проектами, что уже запущены, пока мы планируем, как добавить ему еще больше работы.

Я кратко перескажу встречу брату. И затем спрошу, что он думает по поводу моей идеи, как нам раздобыть средства.

Мне не нужны другие инвесторы. Если мы хотим больше денег, можно получить их старым-добрым способом – украсть.

Как напомнил мне тот коп, мы все-таки гангстеры.