–Нет!

Теперь у меня пылают еще и щеки. Шульц широко ухмыляется. Ему нравится выводить меня из себя. Думает, что так может меня прочитать.

–Неужели ни разу? Слыхал, у него что-то типа золотого члена. Супер-Казанова, да? Девушки швыряют в него трусики, словно он Джастин Тимберлейк.

Шульц презрительно усмехается, но в его голосе слышится зависть. Красивый и стройный, он считает, что и сам достоин подобного внимания.

–Может, вам тогда пойти с ним на свидание,– бормочу я.

Шульц пристально смотрит на меня, а затем неискренне смеется.

–Неплохо,– говорит он.

–Вы должны кое-что понимать,– говорю я.– В школе я была неудачницей. Я знаю этих людей, потому что мы все выросли в Олд-Тауне. Большую часть жизни мы прожили в одном районе радиусом в двадцать кварталов. Но мы едва знакомы. Они не симпатизируют и не доверяют мне. Я могу попробовать познакомиться с ними поближе, но в обозримом будущем никто не собирается делиться со мной своими секретами. И особенно Неро Галло.

–Ты знаешь, чем занимается его семья?– спрашивает Шульц.

–Да. Итальянская мафия старой школы.

–Не просто мафия. Его отец Энцо Галло – босс боссов[39].

Я пожимаю плечами.

–И что?

Полицейский наклоняется ко мне, его лицо светится возбуждением, в глазах горит азарт.

–Можешь представить, какое повышение я получу, если засажу эту семейку?

–Точно,– закатываю я глаза.– И как это раньше никто до этого не додумался?

Шульц не обращает внимание на сарказм.

–Ключ к Энцо Галло – его сыновья. Но не Данте – тот слишком осторожен. И не Себастиан – он даже не гангстер. А вот Неро… Этот безрассудный, мстительный мелкий засранец. Слабое звено.

Шульц забыл про Аиду. Или считает, что теперь она под опекой Гриффинов.

–Не уверена, что назвала бы Неро слабым звеном,– говорю я.

–Почему?

–Он умнее, чем вы думаете. Галло был одним из лучших по результатам выпускного тестирования. Плохие оценки ему ставили только за то, что он никогда не делал домашку.

–Смотри-ка,– тихо говорит Шульц,– ты все-таки его знаешь.

–Я знаю, что он полный психопат. Просить меня сблизиться с ним – все равно что просить завязать дружбу с гремучей змеей. Стоит ему хоть на секунду заподозрить неладное, как он зарежет меня в мгновение ока.

–Значит, постарайся не облажаться,– холодно говорит полицейский.

Ему плевать, что со мной будет. Я всего лишь инструмент. И даже не самый ценный. Не воздушный компрессор и не навороченный гаечный ключ, а просто дешевая пластиковая воронка, которую легко заменить.

–А теперь,– говорит Шульц, облокачиваясь на ограду летней веранды,– расскажи мне о Ливае.

Я делаю глубокий вдох, почти обрадованная, что мы закончили с Неро.

–Сегодня я ходила к нему за новой партией товара. Что мне с ним, кстати, делать?

–Давай-ка посмотрим,– говорит Шульц.

Я вручаю ему бумажный пакет.

Полицейский заглядывает внутрь и вытаскивает одну таблетку. Она маленькая и желтая, выполненная в форме школьного автобуса, прямо как те, что Шульц изъял из рюкзака Вика.

Офицер улыбается. Похоже, он доволен, что товар Ливая такой однообразный.

–Эти я заберу,– говорит Шульц, отсчитывая десяток. Он убирает их в пластиковый пакет на липучке, а остальное вручает мне.– Оставь себе немного, чтобы продавать на вечеринках, когда Ливай наблюдает.

Уставившись на него, я спрашиваю:

–Разве это не противозаконно?

–Разумеется, противозаконно.

–Но вам плевать, что люди будут принимать наркотики.

Шульц хмыкает:

–Мне плевать на летящие щепки, когда я рублю лес.

Я кладу пакет в свою сумку.

–Мне нужны деньги за те, что вы взяли,– сообщаю я.– Я должна Ливаю по десять баксов с каждой таблетки.

–Он тебя обдирает,– смеется Шульц.

–Это точно. По вашей милости Ливай связал меня по рукам и ногам.

–Звучит неплохо,– ухмыляется мужчина.– Связать тебя.

Боже, меня сейчас стошнит.

–У меня нет этих денег,– настаиваю я.

–Ладно,– Шульц достает зажим для купюр и отсчитывает деньги.– На, расплатись. Но выжди достаточно, чтобы Ливай подумал, что ты действительно их продала.

Я беру сложенные купюры. Странно, что полицейский носит с собой столько наличных.

Шульц снова в уличной одежде. Я видела его в форме только однажды – когда полицейский остановил мою машину. Надо полагать, именно так Шульц обычно и ходит, а форму надел тогда лишь для пущего эффекта. Чтобы запугать меня.

–Вы следили за мной от дома Ливая?– спрашиваю я.

Шульц улыбаясь наклоняет голову набок.

–Что ты имеешь в виду?– спрашивает он.

–Вы поджидали меня после вечеринки?

–Я поджидал кого-нибудь,– говорит он.– Кого-нибудь, кто мог оказаться полезным.

И мне чертовски повезло оказаться тем самым человеком.

–Вы наверняка не меньше моего знаете об обитателях дома Ливая,– говорю я.

–Все равно расскажи.

Я вздыхаю, стараясь все припомнить.

–Там был гигантский полинезиец, который вел себя как его телохранитель или кто-то типа. Это он передал мне наркотики.

Шульц кивает.

–Сионе,– говорит он.

–Еще пять или шесть человек были в гостиной.

–Так сколько? Пять? Или шесть?

Я закрываю глаза, пытаясь снова представить комнату.

–Пять,– говорю я.– Девушка по имени Эли Браун – мы ходили в одну школу. Не думаю, что она работает на Ливая или что-то в таком роде. Похоже, она просто пришла покурить. А может, они встречаются.

Шульц кивает. Должно быть, он уже ее видел.

–Затем сам Ливай. И три других парня. Одного из них звали Пол.

Это был тот придурок, что говорил о моей матери. Я снова краснею при мысли об этом. Я наслушалась этого дерьма еще в школе. А пять лет назад мать пропала. Я не сразу это заметила, учитывая, что она и так мне почти не звонила.

–Как звали другого парня?– спрашивает Шульц.

–Я не знаю.

–Есть что еще рассказать?

Я пытаюсь припомнить.