«Тур де Франс» в этом году стартует 28 июня. Участвуют сто сорок велосипедистов. Только двадцать пять из них преодолеют 5388 километров и доберутся до финиша. Один из них – Эжен Кристоф, у которого во время спуска с перевала Коль-дю-Турмале сломалась вилка на велосипеде. Потом он 14 километров бежал по трассе с велосипедом на плече и в ближайшей кузнице с помощью молотка починил своего железного коня. Несмотря на такую задержку, в общей итоговой классификации он стал седьмым.

Тридцатого мая официально закончилась Первая Балканская война, а уже в воскресенье 29 июня началась Вторая Балканская война. Потом случится и третья, но она получит имя, которое будет, к сожалению, носить не региональный, а глобальный характер.

Тридцатого июня германский Рейхстаг принял новый закон об армии и тем самым беспрецедентно увеличил военные расходы: закон предусматривал рост численности армии на сто тридцать пять тысяч человек. Россия и Франция в ответ тоже существенно увеличили численность своих регулярных вооруженных сил.

Лето

Марсель Пруст влюбляется в своего шофера и сбегает с ним. Гений танца Нижинский тоже в бегах и, как ни странно, с женщиной. Эрнест Хемингуэй начинает заниматься боксом и просит маму присылать ему рубашки побольше и посвободнее в плечах. Бертольт Брехт жалуется на сердце. А Эрнст Людвиг Кирхнер купается. В Граце тем временем изобретен первый детектор лжи.

Главная картина 1913 года: 25 июля этот локомотив повис над пропастью, точнее, над рекой Эмс

Июль

Артур Рубинштейн, величайший пианист 1913 года, родился в 1887 году в польском городе Лодзь, а сейчас сидит июньским вечером на опере в Лондоне, он хочет увидеть «Русский балет» Дягилева, который продолжает свое триумфальное шествие по Европе. Он смотрит «Весну священную» Стравинского, которая месяцем ранее взбудоражила музыкальный мир Парижа, и гневно пишет в своем дневнике: «Меня раздражают шумная монотонность партитуры и непонятные действия на сцене».

Элена Рубинштейн, крупнейшая предпринимательница в косметической промышленности 1913 года, родилась в 1870 году в польском городе Краков (нет, она не близкая и не дальняя родственница Артура Рубинштейна). Она убедила женщин сначала в Австралии, потом в Америке, а теперь, в 1913 году, в Париже и Лондоне в том, что только ее польский крем из трав, миндального масла и говяжьего жира поможет добиться идеальной кожи лица – причем только в ее салонах красоты, только продукция by Helena Rubinstein.

Акиба Рубинштейн, величайший шахматист 1913 года, родился в 1880 году в польском городке Стависки (нет, он не близкий и не дальний родственник Артура Рубинштейна или Элены Рубинштейн). В 1913 году он имел лучший в своей карьере коэффициент Эло – 2789. По этому показателю он даже превзошел чемпиона мира из Германии Эмануэля Ласкера, но матч между ними не состоялся, потому что в финансовом отношении Рубинштейн находился в удручающей позиции и не мог изыскать средств на участие в матче. Ласкер слегка заскучал с другими противниками и попробовал себя на поприще сельского хозяйства в Треббине (Бранденбург), в чем потерпел провал, а потом в качестве философа, опубликовав летом 1913 года книгу «О постижении мира», которую, однако, никто не постиг. Поэтому по своей основной профессии он остался чемпионом мира по шахматам. На этой вершине он продержится невероятно долго – двадцать семь лет, с 1894 по 1921 год. Акиба Рубинштейн после 1913 года больше не пытался вызвать его на поединок, к тому же слегка сошел с ума. Но как бы то ни было, одна из его легендарных партий войдет в историю как «бессмертная партия Рубинштейна».

Пятнадцатилетний Бертольт Брехт в начале июня прибыл в сопровождении своей достопочтенной мамы на лечение в Бад-Штебен в Верхней Франконии, молодой человек страдает от болей в сердце. Потом он поймет, что поэту так и полагается. А в Бад-Штебене он пока что усердно и испуганно ведет дневник всех колебаний давления и нервного состояния. Поэзия пока не дарит ему избавления. На данный момент у него такие стихи: «Вчера, за 7 часов до полуночи, мы прибыли сюда – небо было ясное, солнце смеялось». Но вскоре этим летом начинаются нескончаемые дожди – и в Бад-Штебене, и в Бад-Риппольдзау, и повсюду в обширной Германской империи. А что Брехт? «Мы едим и скучаем». Зато начинает расти борода.

И у Рильке то же самое. Он гордо сообщает из Бад-Риппольдзау, что «может круглосуточно отращивать бороду». Но это не главное его занятие. В основном он занимался нытьем. В первые дни июня он одарил весь коллектив воздыхательниц описаниями своего тяжкого положения, своей усталости и немощности: каждый день, дождавшись, когда в 17 часов наконец умолкнет курортный оркестр капельмейстера Лотца, он несет с элегантной виллы «Зоммерберг» на почту стопку писем – баронессе Сидонии Надгерной, княгине Турн-и-Таксис в замок Дуино, Катарине Киппенберг в Лейпциг, Еве Кассирер, графине Агапии Вальмарана в Венецию, Лу Андреас-Саломе, Хелене фон Ностиц, всем своим покровительницам, душевным подругам и музам. Исполнив свой долг по отчетности перед далекими дамами и разослав им свои унылые бюллетени, Рильке внезапно выздоравливает, оживляется и посвящает себя вполне реальной Гедвиг Берн-гард, молодой актрисе из Берлина, которая случайно оказалась его соседкой – она живет в соседней комнате на вилле «Зоммерберг». Уже 28 июня она пишет в своем дневнике: «Моя душа полна новым и столь дорогим мне человеком: тут живет Райнер Мария Рильке, поэт». Смогла ли она оценить все достоинства своего дорогого человека? Этого мы не знаем. Мы знаем только о том, что в послеобеденные часы они вместе поднимаются по короткой лесной дорожке за гостиницей, наедине, сначала молча, а потом оживленно беседуя, обычно он говорит, а она слушает, и он рассказывает ей под моросящим дождем о красотах летнего Капри и летнего Дуино. Гедвиг Бернгард восторженно описывает его: «У него ясная голова и сильный характер, высокий и красивый голос, его глаза как два чистых голубых озера, и нигде на лице ни одной морщины». А Рильке, обычно влюбленный только в свои страдания, влюбляется в эту девушку. Они гуляют по долинам и лугам, она слушает его, затаив дыхание, он говорит, а она не сводит глаз с его губ. Когда 5 июля она уезжает, Рильке дарит ей свою «Книгу образов» и пишет на первой странице: «Не то, как ты его называешь, потрясет сердце. Любящая: как ты двигаешься, неизбежно формирует его. Райнер, Риппольдзау, ночь 4 июля 1913 года».