Шрифт:
Закладка:
Колбочка тараторила плаксивым детским голоском, подвывая и всхлипывая, и её в конце концов отпустили даже без штрафа. Ну что же, значит гвардейцев уже нет. Никому нет дела до подростков нижнего города, потому что аренда всё спишет.
Полицейские пытались вернуть на место сломанную дверь, потом заматывали её лентами и вешали печати, а мы с Лиранией всё это время стояли, притиснутые друг к другу, я ловил щекой её дыхание и слушал, как у неё бьётся сердце.
Когда полицейские наконец ушли, мы вывалились из шкафа и уставились друг на друга.
— Не смей. Никогда. Ко мне. Прикасаться, — тихо и зло сказала Лирания.
— Принято, — сказал я спокойно, чем взбесил её ещё больше.
— Мы можем, наконец, отсюда свалить? — спросила она, перестав шипеть от ярости, как проколотая шина.
— Сейчас, только сумочку прихвачу, — покорно ответил я.
Глава 6. In a gentle way, you can shake the world
— На, глазастик, это твоё! — я торжественно достал из баула свёрток с планшетом и рисовальными принадлежностями.
В Димкином доме зашёл в комнату Нагмы и сгрёб её барахло в пакет. Рисовалки и любимую «фубольку» с «Металликой».
— Братик Док! — торжественно заявила она, встав на кровати по стойке смирно. — Я официяльно утверждаю, что ты лучший брат на свете!
Запрыгала, рухнула на колени над пакетом, раскрыла его и прижала к себе планшет.
— Уи-и-и-и! Ы-ы-ы-ы! А-а-а-а! Аллах снова будет смотреть моими глазами!
Онька, Лирания и Колбочка смотрят на этот цирк с удивлением, друг на друга — косо, а на меня не смотрят вовсе.
— Это всякие вкусные штуки, делите на всех, — я вывалил на кровать кучку лакомств.
Онька схватила шоколадку стремительно, как мангуст, и немедленно зашуршала фольгой.
— Мммм! Фкуфно! Ошень фкуфно! — сообщила она. — Как в детстве!
Лирания фыркнула над её словами, подняла обёртку и, разгладив, стала внимательно читать мелкий шрифт.
Колбочка осторожно развернула конфету, понюхала, лизнула, откусила, застыла с задумчивым лицом.
— Ого, — сказала она наконец. — Я такого даже на Средке не тырила. Откуда это?
— Из братовой заначки, — не стал я уточнять.
— Так вот чем питаются вершки в своих башнях… — произнесла она задумчиво.
Читать надписи на упаковке она не стала. Ни разу не видел её читающей.
— Это женская одежда, — я достал из баула вещи Алианы. — Может, вам что-то подойдёт, не пропадать же?
Колбочка подняла двумя пальцами оказавшийся сверху бюстгалтер, осторожно погладила кружево, покрутила и со вздохом положила обратно.
— Моих в такой четыре комплекта сложить можно. Но остальное я примерю, ладно?
Лирания не ответила ни слова и даже не посмотрела на одежду. Я понял, что создал неловкую ситуацию, но не вполне понял, какую именно. Что-то женское.
Колбочка подхватила свёрток тряпок и удалилась в санузел. Вскоре оттуда донеслось кряхтение, тихая ругань и удары локтей и коленей в стены. Уж очень там места мало.
— Какого чёрта вас туда принесло? — тихо, чтобы не отвлекать детей от делёжки сладостей, спросил я. — Мы же договорились!
— Прибежал какой-то интик, Колбочка его знает, и разорался, что тебя замела гвардия, и надо спасать.
— И как вы собирались это делать? Затрындеть гвардейцев насмерть, как Дженадин полицейских?
— Не знаю, — Лирания пожала плечами. — Решили, разберёмся на месте. Прибежали, а там тихо, никого, дверь выбита. Как-то глупо было уйти, даже не заглянув. Я полезла в окно, Колбочка пошла в дверь. Дальше ты видел.
— Да уж… Чудо, что вас не замели. Знаешь, это было чертовски безответственно по отношению к ним, — я качнул головой в сторону девчонок, всё ещё решающих проблему «поровну, по справедливости или так, как хочется», толкаясь, хлопая друг друга по рукам и перекладывая лакомства между четырьмя кучками.
Кучки неровные, с явным приоритетом младших над старшими. Интересно, кого они исключили из раздачи, ведь нас пятеро? Подозреваю, что меня.
— Я знаю, — коротко ответила Лирания. — Так вышло. Сидеть и не знать, что случилось, было невыносимо. Я не собиралась лезть внутрь, это был порыв.
— Ты сильно рисковала, — вздохнул я. — Дженадин местная, она бы, скорее всего, отбрехалась. Максимум схлопотала бы штраф, но ты — другое дело. Ты внешняя.
— Мы из разных миров, — сказала она, показав обёртку. — У нас всё не так.
— Я так и думал. У тебя необычное имя, я таких раньше не встречал. И внешность…
— Не вздумай ляпнуть, что я красивая! — неожиданно ощетинилась девушка. — Ненавижу тупые подкаты!
— Принято, — повторил я снова.
— Ты меня специально бесишь? — разозлилась она.
— Нет, ты сама прекрасно справляешься. Но спасибо.
— За что ещё?
— За то, что полезла за мной.
— Плевать мне на тебя, не воображай! Я хотела… Неважно, отстань. Не твоё дело.
Хорошо, что во мне есть я-взрослый, а не только я-подросток. Этот мелкий дурачок так расстроился.
***
— Обидно, — сообщила Колбочка, выбравшись из санитарного отсека с кучей тряпочек в руках. — То, что сверху, мне велико, а то, что снизу — не лезет на жопу. Вот это только натянула, чисто из жадности. Гляньте.
— Очень… Э… обтягивающе, — сказал я осторожно, рассматривая Алькины леггинсы, каким-то чудом не лопнувшие на Колбочковых ягодицах.
— Хреново выглядит, да? — расстроилась она.
— Слишком… анатомически.
— Я так и думала, — вздохнула девушка, — но уж больно ткань хороша. Раз в жизни достались верхушечные тряпки, и такой облом. Эй, Лирка, будешь мерить?
Колбочка принялась стаскивать с себя леггинсы, не смущаясь тем, что под ними только узенькие трусики.
— После тебя? — мрачно спросила Лирания. — Обойдусь.
— Не выпендривайся, дро, — ответила Дженадин. — Я-то не обидчивая, а вот ты выглядишь надутой дурой.
— А ты — шалавой! — злобно бросила ей в лицо девушка.
— Так я и есть шалава, — спокойно согласилась Колбочка. — Мне целку из себя строить незачем. Кто есть, тем и выгляжу. А ты-то зачем такая стерва? Подумай об этом, дро.
— Я тебе сейчас… — начала вставать
