— Зачем?

— Я подумала, ты прав. Пропажа твоего брата связана с пропажей моих родителей. Тогда есть шанс, что они ещё живы.

— Это может быть опасно, — сказал я с неохотой, косясь на Нагму.

К счастью, она как раз отвлеклась — натягивает Оньке на голову наволочку. Процесс, кажется, идёт ко взаимному удовольствию, ржут, во всяком случае, обе.

— Плевать, — решительно заявила Лирания. — Я не хочу провести тут остаток жизни. Лучше сдохну, пытаясь выбраться. Мои родители знают проводника, надо только их найти.

— Послушай, — сказал я осторожно, — я всё понимаю, но не надо идти со мной сегодня. Это задача для одного человека. Тихо войти, тихо выйти. Просто разведка. Просто посмотреть. Я расскажу тебе, если что-то найду, правда!

— Я обижусь, — сказала она тихо, но упрямо, и я-пацан застонал внутри.

Но я-взрослый не сдался:

— Послушай, это не потому, что я тебе не доверяю. Наоборот!

— Наоборот? — скептически спросила девушка.

— Я доверяю тебе самое ценное, что у меня есть, — я незаметно кивнул головой в сторону кровати, где катаются, вцепившись друг в друга, как разыгравшиеся котята, Нагма и Онька. — Если со мной что-то случится, сестра не должна остаться совсем одна. А представь, если мы пойдём вместе и влипнем? Что с ними будет?

— Наверное, ты прав, — сказала она, после длинной тяжёлой паузы.

— Именно! — сказал я-взрослый с облечением.

Я-подросток разочарован тем, что Лирания не пойдёт. Все равно куда и зачем, лишь бы вместе.

— Тогда я тебя тоже попрошу. Если что-то случится со мной — присмотри за Онькой. Она вредная, приставучая и бестолковая, но я за неё отвечаю.

— Клянусь! — я-подросток польщён доверием и полон неопределённых, но бурных чувств по этому поводу.

Я-взрослый мысленно пожимаю плечами — что будет, то будет.

— Никогда бы не доверилась мальчишке, — говорит Лирания с досадой. — Но выбора нет. Ты хотя бы не такой, как местные.

— Тебя кто-то обидел? — спросил я-взрослый, не раз слышавший такие интонации в женских голосах.

— Да. Не спрашивай. И очень прошу, никогда не пытайся за мной ухаживать. Поссоримся насмерть, ясно?

Я-подросток рушится в бездну отчаяния, я-взрослый отвечаю спокойно:

— Принято.

Получаю за это злобный взгляд, но без комментариев.

***

— Держи, — Кери суёт мне устройство, похожее на приёмопередатчик «радионяни», только ещё более нелепое, громоздкое и не внушающее доверия.

Да уж, это не тактический трансивер со скрэмблером, гарнитурой в шлем и голосовой активацией.

— Хочешь что-то сказать, дави сюда, — поясняет пацан. — Но лучше просто слушай. Не уверен, что передатчик добьёт из помещения. Но приёмник должен, у меня тут антенна больше.

— Надеюсь, не понадобится, — сказал я. — Димка у них, кто бы они ни были, уже несколько дней, следить за домом смысла нет.

— Полицейские печати передадут сигнал в сеть, если их вскрыть.

— Я не собираюсь их трогать, влезу в окно.

— Ладно, буду на связи, но учти, удрать от полисов сложно, это тебе не охранник на Средке.

— Догадываюсь, — ответил я. — Всё, пошёл.

Окно даже не пришлось разбивать — на нём блокирована защёлка. Это я сделал. Частенько вылезал через него ночью на балкон, посидеть, подумать, посмотреть на неоновый туман над городом. Запихал в механизм сложенную бумажку, и она не подвела — до сих пор на месте.

В доме нет следов тщательного обыска, отсутствуют только компьютеры — у Дмитрия их было несколько, как местных, так и наших, из дома. Куча мониторов, паутина проводов, стопка ноутбуков, ящики системников — всё это вывезено. Остальное вроде на месте.

Дмитрий не верил, что местные смогут его вычислить, но совсем беззаботным тоже не был. В доме есть несколько тайников и спрятанных помещений, которые не найти, не просветив чем-нибудь стены. Скорее всего, их больше, чем знаю я, — не то чтобы от меня их кто-то скрывал, я сам не удосужился поинтересоваться. Я и про те, что знаю, узнал случайно.

В первом тайнике Дмитрий хранил резервное оборудование, и он пуст. Потайная дверь закрыта, нет следов взлома, но внутри валяются на полу сиротливые провода. Когда я сюда заглядывал в прошлый раз, то обалдел от мигания огней и шума вентиляторов, чуланчик был заполнен работающим железом.

Те, кто его нашёл, знали, где искать и как открыть. Или заставили открыть Дмитрия, что ещё проще. В этом случае он мог открыть им и остальное.

Следующий тайник подтвердил моё предположение — это помещение размером со стенной шкаф, и тут хранились «тревожные чемоданчики» — набор вещей на случай срочной эвакуации. Именно тут я рассчитывал поживиться предоплаченными картами. Облом. Пусто.

Остался последний вариант — убежище. Большая потайная комната, точнее — целый жилой модуль, оставшийся от старой планировки кондоминиума. При перестройке его обошли и скрыли, причудливыми углами стен замаскировав сам факт существования. Я видел его один раз, и, на мой взгляд, тут ничего не изменилось. Ниша с кроватью, ложное окно (на самом деле — экран, показывающий синтезированные пейзажи), санузел, диванчик, ноутбук (у Дмитрия даже в сортире был отдельный ноутбук), шкафы, содержимое которых мне неизвестно. В прошлый раз я сюда только заглянул, не заходил даже. В этот раз зайду.

— …Ххррр… …ги! — сказала убогая рация.

Я нажал кнопку и сказал:

— На приёме, повтори!

— …Хррр…. …шшшш…

Я подошёл ближе к окну, снова жал кнопку.

— Нет приёма, повтори!

— …Хррр… беги, беги скорее! — просралась вдруг рация паническим голосом Кери.

Внизу грохнула дверь, за спиной в коридоре осыпалось битым стеклом окно. Ого, а ведь окна тут бронированы.

Я метнулся в убежище и аккуратно закрыл за собой дверь. К счастью, никакого пароля для этого не надо — просто рычаг с механическим запором. Дверь стальная, толстая. Конечно, сломать можно что угодно, но для этого надо знать, что она есть.

На стене возле двери смонтированы несколько планшетов с логотипом известного земного производителя и недвусмысленный выключатель. Его щелчок зажёг свет, породил гудение вентиляции, а ещё засветились экраны. На них появились тусклые картинки тёмных комнат, снятых с ракурса верхнего угла.

По помещениям стремительно перемещаются чёрные хищные силуэты с круглыми глазастыми бошками. Гвардия Владетельницы в оболочках Ушедших. Бойцы они страшные, особенно в рукопашной,