— Почему?

— Нельзя давать надежду. Это жестоко. Прошёл почти год, даже Ония не верит, что они ещё живы. Если ты снова заставишь меня по ним плакать, я тебя никогда не прощу, понял?

— Принято, — ответил я коротко, девушка дёрнулась, как от удара.

— Что опять не так?

— Ничего, — ответила она мрачно. — Отец так говорил. Когда мама ему что-нибудь объясняла, а он был не согласен, то не спорил, а говорил «Принято». То есть услышал, но поступит по-своему. Чёрт, я всё-таки сейчас заплачу. Скотина ты. Все вы.

— Кто «мы»? — спросил я растерянно в спину, но она уже ушла.

Я-пацан готов догонять и оправдываться, но я-взрослый знаю, что девочкам иногда надо поплакать.

***

— Здорово ты народ перебаламутил, — сказала Колбочка. — Дай сюда майку, я зашью.

Я отдал ей футболку, она присела на кровати рядом. Достала из кармана куртки маленький швейный набор, саму куртку бросила на пол, оставшись в коротком топике.

— Я никогда не думала про это говно с арендой. Все же так живут, чего такого? Конечно, просрать всё за месяц, как моя мамка, глупо, можно растянуть. Но ты прав, все потом уходят на второй круг. Иначе мы бы тут не сидели. В лучшем случае после первой десятки выдерживают пару лет, успевают завести ребёнка, но потом всё равно сдают его в интернат, а сами арендуются. Думают, что второй раз-то будут умнее — но хрен там. Или берут короткую аренду, на год, но тогда и денег мало, мамке на неделю хватает. И знаешь, что она эту неделю делает?

— Что?

— Трахается как ненормальная. Выбирает на Средке бордель для баб и спускает там деньги на кибермужиков с киберчленами. И упарывается так, что ничего потом не помнит. И смысл? Её и так весь год трахают, и она не помнит. Я её ненавидела, ты прав. Но ты сегодня сказал, что ей так и осталось семнадцать, и я врубилась — это же я себя ненавижу, а не её. Себя будущую, которая будет вот так же. Зачем ты мне это сказал?

— Потому, что так всё и есть.

— Это-то и погано, — вздохнула Колбочка.

Она завязала и откусила нитку, показала мне футболку.

— Глянь, как новая! А ты выбросить хотел.

— Спасибо, — поблагодарил я.

На мой взгляд, зашито очень средне, шов грубый, ткань перекосило. Но вряд ли у неё много практики.

— Ты на Лирку запал, да? — спросила она, глядя в сторону.

Я промолчал.

— На неё многие западали, только она никому не дала. И тебе не даст. Злая она какая-то, ни с кем не общается. И некрасивая совсем — худая, ни сисек, ни жопы, глаза странные. Но всё равно на неё парни западают. Не знаю, почему.

Я снова промолчал.

— Может, мне не делать сиськи? – она подняла руками грудь нулевого размера, пытаясь добавить объёма. — Мамка сделала, и толку? Может, чёрт с ними, что выросло — то выросло? Как думаешь?

Я протянул руку и осторожно коснулся её соска через ткань топика.

— А мне нравится. Как раз в ладонь ложится.

— Врёшь, — вздохнула она. — Но я не против насчёт ладони. Клади.

Глава 5. Knock on any door

— Что ты там смотришь вторую ночь? — сонно спрашивает Нагма.

— Мешаю спать?

— Немножко, — зевает она. — Мультиков нет?

— Нет, колбаса, — смеюсь я, закрывая нот Кери, — никаких мультиков. Спи лучше.

— Жалко. Здесь совсем нечего посмотреть, всё скучное и глупое.

В комнате большой экран, но на нём показывают какую-то чушь: говорящие головы, болтающие о бессмысленной ерунде, нечто вроде стриминга запредельно тупых игрушек, неритмичная странная музыка с фоном из цветных фракталов и, конечно, реклама Cредки, похожая на визуально-акустический молоток. Вспышка цвета, взвизг восторга, вылетающая в глаза истерически-яркая картинка с упаковкой чего-то. Что это, зачем, где купить — хрен поймёшь. На сетчатке остаётся смутный образ того, ради чего зритель должен немедля рвануть на Cредку.

Нагма прижимается ко мне, обнимает, закидывает на меня ногу и засыпает, сопя в ухо. Я перебил сон, да и утро скоро — лежу тихо, думаю. Видео я просмотрел уже раз сто. И с нормальной скоростью, и покадрово, и на ускоренной. Несколько отдельных файлов, снятых с увеличением через окно, вызвали желание набить Кери морду, но это не конструктивно. Чёрт с ним. Если найду Диму и Альку, скажу, чтобы задёргивали шторы, когда занимаются сексом. Когда найду.

Визит гвардии вроде бы означает, что они попали в руки Калидии — это паршивый исход. У неё ещё два года назад кукуха уехала и вряд ли вернулась. На видеоэкране она появляется всегда в оболочке, и снимает ли она её вообще – бог весть. Я знаю, что бывает, если подолгу таскать на себе эту дрянь.

И всё же меня гложут сомнения. Множество мелких деталей не укладывается в стройную картину «Калидия добралась до бывшей и её парня». Во-первых, по такому случаю она бы заявилась сама — Кали обожает драматические моменты. Во-вторых, оболочки личной гвардии Владетельницы имеют знак Дома Креона, а у тех, кто вломился к нам, их нет. Нет знаков Дома и на машине, в которой они потом уехали, увезя Дмитрия с Алианой. Калидии нет смысла скрываться, она тут главная. Кроме того, непонятно, зачем прибыл тяжёлый полицейский спецназ, — с кем они там воевать собирались? И почему они прибыли, когда всё закончилось? В общем, много непонятного, а значит, есть некая вероятность, что они не у Калидии.

Я не знаю, как поступит Калидия, если ей удалось заполучить Альку с Димкой. Вряд ли убьёт. Точно не сразу. Но как их выцарапать из резиденции — ни одной идеи. Это крепость, которую всего раз взяли штурмом, и тот раз их многому научил. Да и нет у меня штурмовой группы. Ничего у меня нет. Только три десятка малолетних обормотов, да и сам я ненамного лучше.

А если не Калидия — то кто? У кого ещё есть оболочки? Без понятия. Теоретически, у владетельницы на них монополия, на ней-то всё тут и держится. Практически — не бывает правила без исключений.

Мало, мало я