Наш дом выглядит так же, как выглядел. Дмитрий его специально снаружи не ремонтировал, чтобы не выделялся, так что пыль на окнах, мусор на крыльце и облезлые разрисованные понизу стены ничуть не изменились.

— Приблизь дверь, как можно крупнее, — попросил я.

Изображение начало скачками расти.

— А почему сейчас не делают?

— А я почём знаю? — пожал плечами Кери. — Не нужно, наверное. Раньше комп в каждом модуле был, а то и не один, а сейчас ни одного. Никто пользоваться не умеет. Дай вашим нот — и что они с ним делать будут? По голове друг друга бить?

— А раньше умели, значит? — спросил я, разглядывая через камеру печати на дверях. На вид целы, никто внутрь не заходил. — Давай, на окна наведи.

— Умели, видать, — согласился он, двигая пальцами по тачпаду. — Раньше, папа говорит, кибераренды меньше было, люди просто работали. Ехали каждое утро с окраин в центр, вечером обратно — потому и подземка нужна была. А сейчас киберы фигачат круглые сутки, ездить некому. А киберу комп не нужен, у него прошивка есть.

— А из кланов, значит, не арендуются?

Окна закрыты, внутри днём видно плохо из-за пыльных стёкол, но, похоже, никого. Движения, во всяком случае, нет.

— Я точно не знаю, — вздохнул Кери, — я клановых почти не видел. Но у некоторых есть импы, это точно. Значит, одну аренду отмотали.

— Ясно, — кивнул я, хотя ничего пока не ясно. — Скажи мне, нет ли у тебя каких-нибудь ходиболтаек?

— Чего?

— Переговорных устройств. Без сети, по радиоканалу.

— А зачем тебе?

— Хочу навестить наш дом. Я схожу, а ты тут посидишь, в камеру посмотришь. Если вдруг увидишь, что сюда кто-то нацелился — полиция или ещё какая неприятность, — просигналишь мне, и я свалю через чёрный ход.

— А зачем тебе туда?

— Тебе токи нужны?

— Ещё как!

— И мне нужны. А там, может быть, есть. Была у брата заначка, вдруг не нашли. Если поможешь — не обижу.

— Серьёзно? Ты мне дашь токи? А как? Нас же спалят по айди сразу.

— Есть такая штука — предоплаченные карты.

— Серьёзно? Не, я знаю, что есть, просто это же чисто для вершков штука! Никогда не видел, и даже не видел того, кто видел!

— Не, ты уже видел того, кто видел. Потому что я их видел. И даже пользовался.

— Круто! И мне дашь?

— Если они там ещё есть, — сказал я честно. — Потому что фиг его знает, может, обыскали и всё выгребли. Но я так не думаю, тайник хороший.

— Блин, у меня никогда в жизни не было своих токов!

— Сколько той жизни, дро! Так что, есть?

— Я сделаю! Есть, из чего, и знаю, как. Мне просто незачем было.

— А как ты натаскался электронику чинить?

— Сначала отец показал, он умеет. А потом по книжкам. У отца на компе старые справочники и мануалы для техников. Сейчас такие уже не найти.

— А в сетевых протоколах тоже разбираешься?

— Не, что ты. По ним книг не бывает. Этому нигде не учат, а начнёшь сам ковыряться — огребёшь моментально. Любая информация по сетевым протоколам — жуткий крайм. Отец говорил, его приятель как-то купил у старьёвщика флешку со старыми учебниками по сетевой безопасности, просто хотел почитать. Но, как только он одну на компе открыл — через пять минут полиса его мордой в пол уложили. Больше отец его не видел.

— Страсти какие, — покачал я головой скептически.

— Хочешь верь, хочешь — нет…

— Долго тебе говорилки делать?

— К вечеру управлюсь.

— Тогда я к вечеру и вернусь. А то твой кондей скрипит так, что мне как будто сверло в ухо заворачивают.

— Да? — спросил он рассеянно, перебирая электронный хлам в ящике. — А я привык, не слышу.

***

В комнате, к своему удивлению, обнаружил, кроме Нагмы, Лиранию и её сестру, Онию, или просто Оньку. Девчонки азартно визжат, скачут на нашей кровати, бесятся. Лирания сидит на краю, лицо преисполнено смирения, но детей не затыкает. Я бы и получаса не выдержал, башка же лопнет.

— Привет, —сказал я громко, перекрикивая детский визг.

— Братик-братик-братик! Уи-и-и-и! Ы-ы-ы-ы! А-а-а-а! — взвыла пикирующим бомбардировщиком Нагма и прыгнула с кровати мне на грудь.

Папа Док в таких случаях ловил её на лету и раскручивал, но братец Док оплошал — слишком мало веса. «Произведение массы и скорости», то есть импульс, он же «количество движения», победили мою способность к прямохождению, и я позорно грянулся задницей об пол на глазах девушки, которая мне нравится. Отлично, в общем, выступил.

— Ну, Нагма, блин! — сказал я с чувством.

— Прости, братик! Я думала, ты поймаешь.

— Ну, некоторым образом поймал, да… — вздохнул я. — Не ушиблась, колбаса?

— Нет, я же на тебя упала! — радостно заявила Нагма.

— А что такое кабаса? — спросила Онька.

— Еда! — сообщила громко Нагма. — Вкусная! Эх, сейчас бы бутербродик! На батончике! С маянезиком! М-м-м-м-м…

— Я принесла тебе еды, — сказала Лирания. — Прости, не эту вашу кабасу.

— Э… Спасибо, но…

— Твоя сестра сказала, что у вас нет айдишек. А Онька всё равно не съедает лимит, у нас накопилось.

— А у вас, значит, есть? — я встал с пола, отряхнулся и сделал вид, что ничего не случилось.

— Да, мы же дети командировочных. Нам выдали. На моей даже немного токов, но я их не трачу. Берегу, не знаю, зачем.

— Круто, — сказал я, не зная, как это комментировать. — А не боитесь, что вас по ним найдут?

— Сначала боялась, — призналась Лирания, — но потом надоело. Не помирать же с голоду? До сих пор никто не нашёл. Я думаю, мы просто никому не нужны. Куда мы денемся с низов?

— Спасибо, — сказал я ещё раз, и развернул питательный батончик, из тех, что несладкие.

Сладкие я оставляю Нагме, она их, пусть кривясь, но ест.

— Я пойду с тобой, — внезапно сказала Лирания.

— Нипонял, — я чуть не подавился батончиком.

— Твоя сестра сказала,