– Я понимаю, родители и всё такое, но сейчас любой отход от графика – неоправданная роскошь, – продолжил он более спокойным тоном.

– Но ведь новый год… – пыталась найти себе оправдания Таня.

Евгений ошарашенно откинулся на спинку стула. У него складывалось ощущение, будто они с партнершей говорят на разных языках. Но проблема была лишь в том, что для Громова давно стало нормой то, что новый год он нормально не отмечал. Чемпионат Европы обычно всегда проводился в январе. В период, когда вся страна активно праздновала, Евгений и Алиса тренировались. А вот у Татьяны сезон заканчивался в середине декабря, после национального чемпионата, так как на следующие международные соревнования они со Стасом никогда не отбирались.

– У нас нет возможности думать про Новый год, Таня! – воскликнул Евгений, не желая больше продолжать этот разговор. – Ты приезжаешь двадцать девятого декабря, и мы тренируемся каждый день, вплоть до отлета на чемпионат. Это не обсуждается.

Алексеева несколько секунд со злостью смотрела на партнера. Он с возмутительной легкостью распоряжался её временем и жизнью.

– А где мне жить? – наконец спросила она. – Где я найду квартиру в канун Нового года?

– Можешь оставаться у меня, пока не найдешь что-то подходящее, – пожал плечами Евгений.

Злость в карих глазах сменилась удивлением, а брови на несколько секунд подпрыгнули вверх. Подобное предложение было слишком неожиданным.

– Нет, это исключено, – отрицательно качнула головой Таня.

Где-то в глубине души она понимала, что взглянуть на быт Громова, на его «среду обитания», было бы интересно. Возможно, совместное проживание сплотило бы их, но за последние дни она пару раз поймала себя на совсем не партнерских и, тем более, совсем не спортивных мыслях о том, что Евгений ей симпатичен как мужчина. И подобные размышления Таня изо всех сил пыталась отгонять от себя, искусственно культивируя в себе неприязнь к партнеру. Понимая, что у них если и есть какое-либо будущее, то только как у пары в фигурном катании и не больше.

Хотя видеть его по утрам в одном полотенце после душа было бы, пожалуй, лучшим началом дня.

– Я обещаю не приставать, – кривовато улыбнулся Громов, видимо, решая понизить градус их разговора и перевести в более дружелюбное русло.

– Посмотрим, – кивнула Татьяна, не улыбаясь мужчине в ответ. В голове уже появилась идея о том, где она сможет жить в Москве. Место было не из приятных, но в сложившейся ситуации она была готова идти куда угодно, лишь бы не к Громову…

– Ну, вот и все. Прощай, Кёльн! – с драматизмом произнесла Ксения, последний раз оглянувшись по сторонам.

– Пойдем уже, – Татьяна с улыбкой притянула к себе подругу за локоть.

У спортсменок было хорошее настроение, вызванное солнечной погодой, которой Германия провожала фигуристов, и скорым прибытием на родину. Таня и Ксюша желали поскорее сойти с трапа, чтобы отправиться к родным, которых не видели, казалось, целую вечность. И хотя другие спортсмены привыкли к такому образу жизни, Алексеева, будучи человеком сентиментальным и нежным, не могла оставлять семью надолго. Она хотела скорее оказаться в объятиях мамы и провести с ней те сутки, которые щедро выделил на это Евгений. Тане не терпелось попить с мамой чай на светлой кухне, где всегда вкусно пахнет, и рассказать о пережитом на сборах.

Настроение Громова же было в точности противоположным. Он был мрачнее тучи. Казалось, ещё немного, и его серо-голубые глаза начнут метать молнии. Татьяна решилась поговорить с ним, и вынужденно отстала от подруги, так как партнер по обыкновению шёл поодаль ото всех.

– Завораживающее зрелище, – начала она, с восхищением посматривая то на Евгения, то на небо.

– М-м? – не понял он, чуть нахмурив брови и вопросительно посмотрел на появившуюся рядом партнершу. – Ты о чем?

– Да вот, солнце и вместе с тем тут грозовой циклон, – она легонько толкнула его в плечо.

– Я задумался, – растерянно ответил Громов, переводя взгляд обратно под ноги.

– Об Алисе? С ней всё хорошо? – с беспокойством поинтересовалась Таня. Она боялась реакции Громова на упоминание бывшей партнерши, но знала, что он и так очень много о ней думает. Партнеры шли вдоль терминала аэропорта, немного отстав от остальных. Ксения прицепилась к группе одиночников, и они вместе с Димой шутили и поднимали настроение всей команде.

– Д-да, то есть, наверное… – Евгений задумался, сильнее нахмурив брови. – Дело не в этом. Просто…

– Боишься реакции, когда она узнает о нас? – Таню немного покоробило от слова «нас», будто они были любовниками, и сейчас Евгений должен был вернуться к своей жене.

Хотя определенные параллели всё же прослеживались.

– О нас… – задумчиво повторил он, будто пробуя это слово на вкус, пытаясь понять, нравится ли ему оно по отношению к ним с Таней. – Не знаю. Она сильная, она поймет. Я надеюсь…

Перед взлётом, когда Таня, сидевшая возле иллюминатора, пристегнула ремень безопасности, Громов, занявший место рядом, снова принял таблетку. Алексеева понимала, что её уже давно так сильно не мучило любопытство.

– Когда-нибудь я вытащу эти таблетки из твоей куртки и узнаю, для чего они, – с шутливой угрозой произнесла она.

– Спасибо, что предупредила, – устало улыбнулся Евгений. – Перепрячу.

Когда большинство фигуристов, живущих и тренирующихся в столице, покинули аэропорт, Таня с Ксенией и ещё несколькими фигуристами собирались дожидаться рейса в свои города. Громов донес чемодан и сумку Алексеевой до зала ожидания, в котором ей с Ксенией предстояло провести полтора часа до ближайшего рейса в Санкт-Петербург.

– Спасибо, – улыбнулась Таня, останавливаясь возле металлических сидений.

– Так, – внезапно произнесла Ксюша, понимая, что лучше удалиться и дать партнерам попрощаться. – Мне срочно необходима ударная доза кофеина! Скоро буду.

Как только Ксения скрылась из поля зрения Громова, он с облегчением посмотрел на Таню. Ему нравилось, когда они были вдвоем. Когда рядом появлялся кто-то третий – это начинало напрягать.

– Напиши мне, как долетишь, – попросил Евгений, вызывая у Татьяны очередную порцию удивления таким беспокойством.

– Хорошо, но… – Таня замялась и грустно улыбнулась. – У меня даже нет твоего номера.

– Зато у меня есть твой, – подмигнул он и заметил недоумевающий взгляд партнерши. – Ксюша дала.

Татьяна сдержанно засмеялась. Такие оправдания Громову были совсем не свойственны и делали его человечнее, теплее.

– Я напишу тебе, – кивнул он, пристально всматриваясь в глаза Тани и сильно смущая.

– Буду ждать, – тихо ответила она и распустила ремень на талии красного пальто, желая снять. Громов галантно помог, положив предмет верхней одежды на спинку металлического сидения, возле которого стояли вещи Тани. Несколько следующих секунд они провели в крайне неловкой тишине.