– Надеюсь, я не нарушу ваши планы, – ответила она, опустив взгляд на пальцы, которые волнительно сминали края пальто. Таня понимала, какая большая ответственность лежит на ней. Она должна сделать всё, чтобы многолетние труды Громова, Алисы и Ольги Андреевны не были напрасны.

Евгений промолчал, нахмурившись. Его планы были неизвестны даже ему самому. Тренировки помогали отвлечься от постоянных сомнений о продолжении карьеры, поэтому из-за некоторого эгоизма он загонял и себя, и Таню, заглушая душевную боль и усталость физической, оправдываясь перед самим собой слабым уровнем новой партнерши.

А сама партнерша, задумавшись, смотрела в окно, наблюдая, как здания, фонари и машины остаются позади, на миг бросая на лицо свой свет. Хотелось определенности относительно будущего, но с другой стороны это будущее пугало. Алексеева боялась оказаться балластом в этом новом для нее мире чемпионских побед. Но, вместе с тем, пришло осознание, что перед ней шанс стать кем-то большим, достичь чего-то великого. А новый партнер в этом поможет. Главное – работать, очень много работать.

«Подумать только, я в паре с призером олимпийских игр!» – пронеслось в голове у Тани. Она вдруг вспомнила, как четыре года назад они со Стасом смотрели ту самую олимпиаду, в том числе прокат Евгения с Алисой.

– Да ну его, Тань! – с раздражением произнес Стас, переключая канал и удобнее устраиваясь на диване.

– Оставь! Это же наши ребята, наши коллеги! – просила партнерша, пытаясь отобрать пульт.

– Коллеги! – с насмешкой передразнил он. – Где мы, а где они.

Заполучив заветный прибор, Татьяна обратно переключила на прямую трансляцию, с энтузиазмом смотря на экран. Стас, недовольно скрестив руки на груди, хмуро переводил взгляд с телевизора на стены, всем видом показывая, что ему совсем не интересно.

– Ты так говоришь, будто нам что-то мешало отобраться на Олимпиаду, – ответила ему девятнадцатилетняя Таня, смотря программу немецкой пары.

– Они и мешали, – с раздражением продолжал Куликов.

– Они? – искренне удивилась Таня, посмотрев на партнера как на умалишенного. – Между нами в турнирной таблице чемпионата России ещё шесть пар. Причем тут именно они?

– Я просто не люблю этого вашего… Гро… – начал отвечать Стас, но Татьяна, услышав слова комментатора, показала партнеру указательный палец, призывая помолчать. Куликов недовольно закатил глаза, но просьбу выполнил.

«Итак, дорогие зрители, на льду появляется наша пара – Алиса Калинина и Евгений Громов. Их возраст двадцать три и двадцать четыре года соответственно. Главный тренер пары – Ольга Солодкина. Свою произвольную программу они исполнят под «Рапсодию в блюзовых тонах» композитора Джорджа Гершвина…»

Громов с Алисой стояли в центре ледовой площадки. Евгений взял ладони партнерши в свои и несколько секунд что-то говорил, пристально смотря в её глаза. Калинина, облаченная в красивое синее платье, понимающе кивала. Громов пристальнее всмотрелся в лицо, замечая волнение, и ободряюще улыбнулся, проведя руками по обнаженным предплечьям партнерши.

«Это их первые Олимпийские Игры, но, несмотря на это, вчера, при исполнении короткой программы, они боролись наравне с лучшими парами мира. На данный момент они занимают третье место. При безошибочном прокате Калинина и Громов смогут стать бронзовыми призерами, и для первой Олимпиады это – потрясающий результат. Мы уверены, что у них всё получится…»

Алиса и Евгений встали в начальную позу. Несколько секунд на льду была тишина, а затем началась музыка и сам прокат. Татьяна пристально ловила каждое движение фигуристов, оценивая запредельный уровень владения коньком. Оставалось только гадать, сколько часов в день нужно не вылезать со льда, чтобы катание было таким мастерским, но при этом выглядело, будто каждое движение дается легко, без малейших усилий. Таня всегда смотрела на партнерш, оценивая и сравнивая с собой, но сейчас не могла оторвать глаз от Громова. Она пару раз пересекалась с ним на национальных чемпионатах, но он всегда был в себе. Единственным человеком, с которым он общался, была Алиса. И Ксения, близко познакомившаяся с ним на этих Олимпийских Играх, тоже отмечала его замкнутость.

Сейчас же, во время проката, Громов потрясающе двигался, и его серо-голубые глаза на крупных планах выглядели невероятно живыми и красивыми. Его резкие движения пленили Татьяну на протяжении всех четырех минут.

Когда Евгений и Алиса оказались в финальной точке, их программа была окончена. Громов крепко обнял партнершу, что-то нашептывая и счастливо улыбаясь. Они понимали, что откатали максимально хорошо, и теперь они – бронзовые призеры. Глядя на их эмоции, на то, как рукоплещет им зал, Татьяна улыбнулась, а затем ощутила слезу, побежавшую по щеке. Она поспешила убрать её тыльной стороной ладони, чтобы не заметил Стас, и бросила на него короткий взгляд. Он что-то листал в телефоне. Прокат даже не смотрел. От этого в груди Тани что-то больно заныло, и она с грустью опустила взгляд.

– Видел бы ты шедевральный риттбергер Громова, – вздохнула она. – Как из учебника. Хоть по кадрам разбирай.

– И ты туда же! – разозлился Стас, вставая с дивана и уходя на кухню. – Громов то, Громов это…

Таня поджала губы, понимая, что партнер попросту завидует успеху коллег по сборной, вместо того чтобы искренне радоваться и учиться делать так же.

– Что-то вспомнила? – обратился к Тане Громов, заметив, что она смотрит в одну точку с несколько глупой улыбкой.

– Да так, мелочи, – шире улыбнулась она, посмотрев на нынешнего партнера и только сейчас осознавая до конца, как несказанно с ним повезло.

– Сколько платишь за квартиру? – резко вернулся к прежнему допросу Евгений. Улыбка с губ Алексеевой спала.

– Знаешь, это не очень приличный вопрос, – попыталась отделаться она.

Громов издал нервный смешок, качнув головой, и крепче сжал руль.

– Таня, я тебя на тренировках хватаю за такие места, за которые не факт, что твой будущий муж возьмется, – улыбнулся он, а затем стал серьезнее. Муж Тани, пусть и абстрактный, отчего-то не радовал. И даже напрягал.

– Почему не факт? – наигранно возмутилась Алексеева.

– Отвечай на вопрос, Татьяна.

Евгений был мужчиной неглупым, и ему не нравилось, когда его пытались водить за нос. Он чувствовал, что с местом проживания партнерши что-то не так, и намеревался вывести её на чистую воду.

– Двадцать, – наобум выдала она, и поймала на себе косой взгляд. Громов, приоткрыв рот, собирался высказать, что думает, но выдохнул, решая принять странную игру Тани.

– Получается, будешь жить одна? – как можно более спокойно поинтересовался он.

– Да, – кивнула Алексеева, радуясь, что Громов, кажется, поверил.

– В однокомнатной квартире? – продолжал Евгений, поворачивая руль влево.