наёмного войска, жаждавшего богатой добычи, Лжедмитрий предполагал двинуть его на Москву, оставляя по пути гарнизоны и увеличивая свои силы новобранцами. Таким образом столица была бы окружена огромными силами и не имела бы возможности получить подкреплений из окраин страны. Этот смелый план Самозванец выработал в Путивле, вернувшись снова к тем намерениям, которые он питал ещё в Брагине. В средине марта отправлены были гонцы на Дон, Волгу, Терек и Урал, и уже через месяц Лжедмитрию донесли о скором прибытии новых войск. Донские казаки не только сами отозвались на призыв Лжедмитрия, по ещё оказали ему весьма существенную услугу, успев привлечь на его сторону ногайских татар, которых в Москве считали преданными Годунову. В апреле посланы были подарки крымским татарам, и это оказалось прекрасным средством заручиться их признанием и содействием.

Известие о новом походе Самозванца, грозящем захватить Москву снова смутили покой Бориса Годунова, и ему стало не до свадьбы дочери. Он начал собирать военный совет, чтобы решить кого отправить главным воеводой против вновь поднявшихся мятежников. Узнав о причине задержки начала свадебных обрядов Петр Басманов вне себя воскликнул, находясь перед царем:

— Как жестоко расплачиваюсь я за то, что некогда отпустил на волю расстригу Григория Отрепьева. Нынче он грозит мирное Московское царство, где я надеялся обрести семейное счастье, спалить огнем и утопить в крови!

— Так Самозванец в самом деле Гришка Отрепьев? — нахмурившись, спросил у него Борис Годунов.

— Да, сомнений нет. Я лично видел его в Макарьевской обители и возле Новгород-Северского, — кивнул головой воевода Басманов.

— Тогда напрасно грешил я на поляков, думая, что они виной появления моего злейшего врага, — медленно проговорил царь Борис. — Тесто, из которого слепили Самозванца замешано в Москве. Это Романовы играют со мной кровавыми шахматами грозного губительного Рока, не опасаясь праведного Предвечного неподкупного Судии, перед которым все земные цари не более чем нищие, питающиеся жалким подаянием.

— Романовы? Как они связаны с Расстригой? — непонимающе посмотрел на царя Петр Басманов.

— Ксения Шестова, жена Федора Романова, двоюродная сестра Григория Отрепьева, — хмуро объяснил будущему зятю Борис Годунов.

— О, как я был слеп!!! — потрясенно воскликнул молодой воевода, и упал перед царем на колени. — Государь, отправьте меня в поход! Я исправлю свой промах и или привезу вам отрезанную голову Самозванца, или сам паду в бою!

— Не вини себя, Петр, не решился Гришка Отрепьев на воровское дело, так нашли бы другого Самозванца для Смуты мои недруги-бояре. Встань, сын мой, и не думай о плохом! На тебя вся наша надежда, и ты, я знаю, нашу семью не подведешь! — Борис Годунов отечески поднял молодого воеводу с колен. — Дам тебе отборное войско, рази врага! Когда вернешься в Москву с победой, то тут же патриарх Иов обвенчает тебя с Ксенией.

Петр с благодарностью взглянул на великодушного царя и еще раз пылко уверил его в своей преданности. Оставалось написать разрядные листы, назначающих воевод снова бороться с Самозванцем, и это дело поручили думным дьякам, наказав им приготовить грамоты к завтрашнему дню.

В следующий день, 23 апреля 1605 года, ничто не предвещало беды. После торжественного приёма датских послов, царь Борис угощал их пасхальными блюдами на пиру в Золотой палате, намереваясь после приложить свою печать к военным грамотам для Петра Басманова. Однако едва он встал из-за стола, как у него открылось сильнейшее кровотечение из носа, рта и ушей. Тщетно дворцовые лекари пытались остановить кровь государя. Через два часа Борис Годунов скончался, едва успев перед смертью постричься в иноки с именем Боголепа под плач верной жены и детей.

Внезапно умершего Бориса Годунова похоронили через три дня в усыпальнице государей московских, в Архангельском соборе московского Кремля. Весь народ при погребении громко вопил и плакал, сокрушаясь о потере царя, бывшего щедрым на подаяние сирым и убогим. Горе едва не убило вдову Годунова, но материнская любовь к своим детям заставила ее быстро совершить ряд поступков, направленное на укрепление их царского положения.

Скоро по городам разосланы были грамоты «от царицы и великие княгини Марии Григорьевны всея Русии и от царя и великого князя Феодора Борисовича всея Русии» с повелением привести весь народ к присяге на верность новому царю. «Божиим праведным судом –говорилось в грамоте, — за наш грех, государя нашего великого государя царя и великого князя Бориса Феодоровича всея Русии не стало; а по его государеву обещанью, Бог его, государя, сподобил, восприял ангельский образ, во иноцех Боголеп, а преставися апреля в 13 день, а на все государства, на Владимирское и на Московское и на Новгородское, и на царства Казанское, и на Астраханское, и на Сибирское, и на все великие государства Российского царствия благословил нас, сына своего, великого государя царя и великого князя Феодора Борисовича всея Русии. И мы, с Божией помощью, на своем государстве учинились царем и великим князем, всея Русии самодержцем, и бояре наши, и окольничие, и думные дворяне, и дьяки, и дворяне ж, и дети боярские, и приказные люди, и всех сотен торговые, и всякие люди Московского государства перед святейшим Иовом, патриархом Московским и всея Русии и передо всем священным собором нам крест целовали; и вы б, памятуя Бога, и души свои, и крестное целованье, на чем вы великому государю нашему царю и великому князю Борису Феодоровичу, всея Русии самодержцу, и нам крест целовали, после преставленья, блаженные памяти, великого государя царя великого князя Феодора Иоанновича, всея Русии самодержца, что ему, государю, и нам служити и прямити, и добра хотети во всем до своего живота, и вы б потому ж нам служили и добра хотели и прямили во всем; а мы вас не только жаловати рады, и любити вас хотим свыше прежнего, и нам бы есте на том на всем сами крест целовали в соборной церкви, и детей боярских, и приказных, и служивых всяких, и торговых и посадских людей, и пашенных крестьян и всяких черных людей к нашему крестному целованью привели по записи, какова к вам послана»…

В Москве всё население присягнуло новому царю без возражений, беспрекословно. Но в Кремле знали, что настроение не везде было столь же мирное и столь же преданное Годуновым, и потому в этих же самых грамотах, разосланных воеводам с приказанием приводить жителей к присяге, в самом конце прибавлено было: «а того б есте берегли накрепко, чтоб у вас всякие люди нам