Шрифт:
Закладка:
«Должно быть это неспроста, суженого конем не объедешь, — сосредоточено наморщив лоб, думал царь Борис. — Теперь понятно, почему терпели неудачу все мои многолетние усилия устроить судьбу моей голубки Ксении. Бог предназначил ей в мужья Петра!».
На душе у Бориса Годунова стало так легко, словно он нашел разгадку давно мучившей его тайны. Он немедленно призвал к себе жену и облегченно вздыхая начал рассказывать ей к какому пришел решению относительно судьбы их дочери.
— Марьюшка, неверно мы делали, когда искали для нашей кровиночки иноземных принцев и заморских королевичей. Бог покарал за нашу гордыню ни в чем не повинную Ксению, страдающую в горьком одиночестве. Я знаю, более верного и преданного супруга, чем Петр Басманов, мы для нее не найдем, он доказал это, когда рискуя жизнью не сдал Новгород-Северский в самый тяжелый и безнадежный для наших войск час. Так что, иди к Ксении, скажи ей пусть она готовится к обручению с предназначенным ей Богом женихом, — твердо произнес царь.
Марию Григорьевну чествование ненавистного ей Петра Басманова в Кремле привело в изрядное раздражение; он по-прежнему был для нее что бельмо на глазу. А решение мужа выдать замуж дочь за воеводу, в котором она видела своего родового врага вовсе возмутило ее до глубины души. Но, опасаясь за пошатнувшееся здоровье супруга она промолчала, и потом, войдя в покои Ксении мрачно сообщила ей как намерен распорядиться ее судьбой отец.
— Как, батюшка хочет выдать меня за Петра Басманова!!! — Ксения с ужасом посмотрела на мать. — Родимая, это злобный с крутым нравом воевода что хищный волк, без раздумий терзающий людей. Он чуть не задушил нашу беззащитную горничную Лушу, когда та вздумала утаить от него мой гребень для приворота и заменить своим. Только мое появление спасло ее от верной смерти.
— Это та Лукерья, что пошла замуж за стремянного Филимона Извекова? — спросила, вспоминая царица Мария.
— Да, она, — кивнула головой Ксения. — И до сих пор благодарит Бога за то, что он спас ее моими руками от Басманова. Матушка, молю тебя, огради меня от него!
— Ох, моя ягодка, больше всего на свете я не хочу этой свадьбы! — сокрушенно покачала головой ее мать. — Но от болезни ум твоего отца помутился, вознамерился он по дьявольскому наущению пустить нашего ненавистника в нашу семью. Однако не тревожься, Ксюша! Пусть состоится твое обручение, не позволю я делу дойти до свадьбы, не отдам тебя этому злодею на растерзание, придумаю что-нибудь, чтобы не случилось подобного несчастья!
Твердые обещания матери несколько успокоили несчастную девушку, переживавшую за свою участь в руках жестокого мужа и все равно она бледная, словно неживая в назначенный час вошла в палату, где ждал ее отец с женихом для обряда обручения. Массивный золотой венец с жемчужными нитями нестерпимо давил ей на голову, праздничное платье с драгоценными камнями как никогда казалось тяжелым. Все ее тяготило, все было не мило. Брат Федор с сочувствием посмотрел на сестру, которая от волнения еле стояла на ногах, но он ничем не мог помочь Ксении в семейном деле, где их будущее решал отец.
Ее отец, не замечая подавленности девушки только что подписал с Петром Басмановым рядную запись, документ, в котором подробно было указано, что и когда обе стороны — жениха и невесты — обязуются внести в общее семейное имущество. Никаких возражений Борис Годунов от Басманова не встретил — Петру было безразлично приданое, да и царь не поскупился, Ксения стала одной из богатых землевладелиц в стране.
После подписания царь Борис и уже признанный жених ударили по рукам — закрыли кисти своих рук, надев холщовыми рукавицами, и пожали их над столом, обрядово показывая, что они по родству все еще чужие друг другу, но уже крепко связаны сватовством. Боярыни, присутствовавшие при обручении, отметили этот момент следующей песней.
— 'Так уж мы летали, летали
Да на сине море плавали'.
«Да вы чего же тамо видели?»
'Да уж мы видели, видели,
Млад ясен сокол купается,
Да бела лебедь умывается'.
«Да уж вы что ж её не взяли?»
'Да уж мы не взяли, не взяли,
Дак её только заприметили'.
Ксения после рукобития отца и жениха уже начала считаться сговоренной невестой, и начался праздник в честь ее помолвки с Петром Басмановым. Согласно чину «Домостроя», стольники подали легкое угощение на стол — масленичные блины с различными начинками, и обе стороны обменялись подарками. В первую очередь стали поздравлять будущую тещу. Суровая царица Мария сухо приняла от Петра Басманова поданный ей с низким поклоном большой ларец со сверкающими уральскими самоцветами, взамен она небрежно уронила ему в руки большое свадебное полотенце, на которое новобрачным надлежало стать в церкви во время венчания.
Во время помолвки совершалось первое благословение на брак. Будущие супруги вставали перед родителями невесты, и отец невесты благословил их иконой Казанской Божьей Матери, а мать — хлебом с солью.
После обряда благословения стольники поставили перед Петром Басмановым и царевной Ксенией по блюдцу, и они положили туда свои обручальные кольца. Царь Борис три раза передвигал эти предметы, таким образом, что перед воеводой Басмановым оказалась посуда с кольцом его дочери, а перед царевной Ксенией — посуда с кольцом Петра Басманова. Жених и невеста надели их на безымянный палец правой руки,
