опасалась Петра Басманова и упрашивала Бориса Федоровича не доверять этому змею подколодному! Что же мне делать, Семен Никитич, как сына своего уберечь? — вдруг по-бабьи жалобно всхлипнула Мария Григорьевна, с надеждой глядя на окольничего Годунова.

Боярин степенно погладил свою длинную бороду и важно произнес:

— Перво-наперво нужно полки забрать у воеводы Басманова и передать их под водительство зятя моего князя Андрея Телятевского. Он будет воевода получше окаянного Петра, и, если ты, великая государыня, обручишь младого царя Федора с его дочерью Федосьей, моей старшей внучкой, он как пес верный будет служить твоему престолу, жизни не пожалеет. А чтобы окончательно нам, Годуновым, закрепиться на царстве, выдай замуж царевну Ксению за князя Федора Ивановича Мстиславского. Его все бояре Боярской Думы уважают, и многие колеблющиеся безоговорочно признают твою власть до совершеннолетия твоего венценосного сына!

Мария Григорьевна согласно кивнула головой. Предложения родственника по спасению династии ей пришлись по душе и она сказала:

— Быть по сему! Если твой зять князь Андрей Телятевский разобьет войско Самозванца и привезет его самого в Москву на лютую казнь, то внучка твоя княжна Федосья станет женой моего сына и моей невесткой. Свадьбу Ксении с князем Мстиславским я скоро устрою.

Ксения закрыла глаза, чтобы свыкнуться со своим новым положением. Снова ее судьба сделала крутой поворот и открылась новая страница ее жизни. Больше она не нареченная невеста воеводы Басманова и ей предстоит стать женой пожилого князя Мстиславского. Ради благополучия семьи и спокойного царствования своего младшего брата Ксения приготовилась безропотно отдать свою руку очередному жениху забыв про себя, и ее охватило чувство безразличия ко всему на свете. Но одна мысль мучила царевну Ксению и не давала ей покоя. Как так вышло, что она не разглядела под благообразной внешностью Петра Басманова злодея, намеревавшегося отнять жизнь у ее брата и не усомнилась в его добрых намерениях⁈ Она с детства знала, что между родом ее матери и Басмановыми кровная вражда и все же поверила ему, когда он клялся в верности у гробницы отца. Должно быть ей очень хотелось обрести надежного защитника в привлекательном воеводе, и она забыла о прошлом, которое их разделяло. Теперь следовало молиться о том, чтобы дядя Семен Годунов сумел перехватить командование над царским войском и обезопасить юного царя Федора от измены.

А в царских полках тем временем зрел заговор в пользу Самозванца. Басманова начали уговаривали братья Голицыны переметнуться на сторону «царевича». Не хотели Рюриковичи и Гедеминовичи служить выскочке Годунову, а тут открывался удобный случай отомстить новой царской семье за все свои обиды. Но Пётр твердо отвечал братьям одно: «Я присягал царю Федору!», не поддаваясь ни на какие уговоры и заманчивые обещания.

Положение царской династии было шатким, и все же Петр Басманов готовился до конца отстаивать право на трон семьи любимой им невесты, намереваясь быть верным Годуновым при самом худшем для них раскладе.

Прибыв под Кромы, Петр тут же стал горячо убеждать стрельцов служить юному царю из династии Годуновых. Одновременно воевода Басманов начал охоту за тайными приверженцами Лжедмитрия, намереваясь железной рукой покарать сторонников Лжедмитрия в интересах царской семьи. Он нетерпеливо ожидал нового обещанного ему из Москвы войска для решительного штурма крепости. Разгром мятежников должен был остановить разброд и шатание в нестойких умах.

Но все сложилось не так как мыслил жених царевны Ксении. После приезда долгожданного подкрепления во главе с родственником юного царя Федора, которое должно было окончательно изменить соотношение сил в пользу осаждающих он пережил жестокое потрясение.

Семён Годунов объявил царскому войску, что добился назначения первым воеводой Сторожевого полка своего зятя, князя Андрея Телятевского. И Басманов по местнической лестнице оказался ниже своего давнего недруга, так было поставлено под сомнение его командование всем царским войском. А через три дня в лагерь прибыл гонец с новым Разрядом, не согласованным ни с Катыревым — вторым воеводой, назначенным царем Борисом до Петра Басманова, ни с Басмановым. Прибывшая с гонцом роспись не только поставила под сомнение полномочия Катырева, но и перессорила именно тех воевод, на которых юный царь мог опереться в борьбе с мятежниками.

Они погрузились в омут безобразной склоки и возрастающей распри. Воевода полка Левой руки Замятня Сабуров отказался подчиняться Катыреву и отослал ему полковые списки: «не хотечи быть меньше князя Андрея Телятевского.» А второй воевода полка Правой руки князь Рюрикович князь Михаи́л Фёдорович Ка́шин-Оболе́нский, подстрекаемый заговорщиками, бил на собрании челом на Петра Басманова, утверждая, что не свое место занимает Басманов, а его. Прилюдно униженный Петр в ответ поклонился приезжим боярам и всем воеводам, говоря им: «Государи мои, мой отец Фёдор Алексеевич был дважды больше деда князя Андрея. А ныне Семён Годунов выдаёт меня зятю своему в холопы князю Андрею Телятевскому. Да я лучше смерть приму, чем приму такой позор.»'. В ответ ему окольничий Петр Шереметев и стольник Василий Бутурлин припомнили, чем прославились его родичи-опричники при царе Иване. И сам он сам худородный среди них — титулованных аристократов не смеет командовать ими.

— А ничего, что я скоро зятем великому государю стану⁈ — зло посмотрел на своих обидчиков оскорбленный воевода.

Семен Годунов насмешливо улыбнувшись, бросил ему в лицо золотое обручальное кольцо царевны Ксении.

— Не тебе, выскочка, мечтать о благонравной царевне, не тебе достанется дочь почившего царя, — приговаривал он. — Не собирается Ксения Борисовна держать данное тебе слово и быть твоей женой. Это болезнь помутила рассудок царя Бориса, и он посулил тебе в жены свою дочь. Матушка ее, царица Мария Григорьевна мудро рассудила, что следует найти царевне более достойного супруга, чем разжалованного во всех полках воеводу!

Окончательно сокрушенный изменой любимой невесты Петр Басманов вышел из парчового шатра шатаясь словно пьяный под дружный хохот всех присутствующих.

Как безумный он вскочил на своего чалого коня, которого его холоп водил по двору, чтобы тот не застаивался, и пустился вскачь по пыльной дороге край которой терялся за горизонтом, усеянного сосновым лесом. Воевода скакал, задыхаясь от горя, гнева и желания мести. Ему все равно было куда ехать, лишь бы очутиться подальше от места, где на его голову стараниями врагов обрушился самый тяжелый удар на свете. Он беспощадно погонял изведенного бешеной ездой коня, который, хрипя и весь в пене домчал его до деревеньки Вожево и внезапно споткнулся возле стоящего у дороги колодца. Не ожидавший такой напасти Петр не удержался в седле и кубарем скатился на землю.

Измученный тревогами дня, убитый несправедливостью судьбы, воевода