– Выходит, вы были друг другу даже ближе, чем родня.

– Так и есть. Муж тоже об этом знал и, когда я, вспылив, уходила из дома, всегда звонил ей, мол, моя ведь у тебя?

– Ну и ну.

Души двух женщин словно были связаны прочными узами. Абсолютное доверие и спокойствие – точно так же я чувствовал себя, когда находился рядом с Митиру, мамой и папой. Стоило лишь подумать о них, как на сердце потеплело. Даже тело, казалось, прогрелось, так, что меня мигом начало клонить в сон… Женщина, конечно, о моем присутствии и не подозревала, но ее голос вдруг зазвучал громче и вырвал меня из грез.

– Но однажды она вдруг перестала выходить на связь.

– Что-то случилось?

Я прислушался.

– Я тогда только открыла галерею и полностью ушла в дела, да и у подруги были какие-то перестановки на работе. Она и прежде порой погружалась в нее с головой и пропадала с радаров на несколько месяцев, так что я не удивилась ее молчанию.

– Кажется, брокерские компании особенно загружены в конце года, а еще когда проходят собрания акционеров…

– Вот-вот. Поэтому, даже когда я не получала ответа на свои письма, думала: ну, наверное, она слишком занята. К тому же ничего такого уж важного я не писала.

Но шли дни, месяцы, а все оставалось неизменно. Не успела женщина и оглянуться, как перерыв в общении затянулся больше чем на год.

– Тут я уже начала переживать. Подумала: не случилось ли чего?

– Конечно, запереживаешь тут. Тем более если человек живет один.

Женщина связалась с их общей знакомой, чтобы прояснить ситуацию.

– Тогда мне и передали: подруга заявила, что я воровка, – она повесила голову. – Те слова стали для меня полной неожиданностью.

– Что же случилось? Неужели что-то, связанное с мужчиной?

В телесериалах часто показывают то, как легко рушится женская дружба из-за любовных дел.

– Сразу приходит в голову, да? Я тоже сначала подумала, что по незнанию сблизилась с кем-то, кем она дорожила. Случается ведь такое, что кто-то влюбляется в тебя, а ты о том и знать не знаешь. Но, обдумав это, я поняла: не может такого быть. Уж слишком обыденно все шло в последнее время – разве пропустишь подобную оплошность, разве не заметишь странностей?

– Значит, дело в какой-то вещи? Может, вы одолжили у нее что-то и не вернули?

– Такое и правда бывало, – на губах женщины мелькнула улыбка. – У меня до сих пор хранится в шкафу манга, которую подруга давала мне еще в студенчестве. Но и обратное верно. Одна из моих любимых книг должна лежать где-то у нее дома.

Женщина объяснила: это лишь еще одно доказательство крепости их дружбы.

– Мы постоянно одалживали друг другу вещи, так что порой переставали понимать, кому что изначально принадлежало. Было так здорово.

Но раз они так крепко дружили, что могло пойти не так?

– Прозвучит скверно, но… – женщина на миг запнулась и после короткой паузы продолжила: – я даже подумала, не в зависти ли дело? Я вышла замуж, родила ребенка и всю жизнь почти не работала, а подруга всегда была сама по себе. В молодости ее все устраивало, но, может, с течением лет ее мнение изменилось? Я размышляла об этом, однако…

– Однако вы сами сказали: подруга работала с удовольствием, и карьера у нее ладилась.

– Да. Так что дело не в том. Да и не такой она человек. К тому же она радовалась, когда мой сын поступил в университет, словно за собственного ребенка, и прекрасно знала, с какими сложностями и тревогами я сталкивалась, пока его растила. Поэтому, когда он уехал учиться, даже подбодрила меня: мол, наконец у тебя появится немного времени на себя.

– А не в расстоянии ли дело? Может, ей стало в тягость ездить к вам?

– Вовсе нет. Она порой уставала от жизни в большом городе, с удовольствием приезжала в гости и всегда хвалила окрестные пейзажи. В общем, чтобы разобраться, я внимательно проследила, с какого момента подруга перестала выходить на связь.

– Разумно, – поддержала Нидзико.

– И тогда поняла: все началось с тех пор, как я открыла галерею. Ровно два года назад, – женщина снова понизила голос.

– А подруга ее посещала?

– Лишь однажды, на открытии. Я тогда была так занята организацией, что поздно спохватилась… Но если подумать, именно с тех пор она и разорвала общение, – женщина грустно опустила глаза. – И тогда я вспомнила один наш разговор в средней школе, когда мы еще ходили в кружок рисования.

– Какой разговор?

Я тоже затаил дыхание. Не только уши, но и хвост у меня встал торчком.

– Все случилось на показе, когда участники кружка выстроили свои работы вдоль стен. Глядя на это, подруга сказала: «Я бы хотела однажды открыть маленькую галерею, в городке у моря». Такой была ее заветная мечта.

Когда женщина цитировала подругу, в голосе ее зазвенела надежда тогдашней школьницы, погруженной в грезы о прекрасном будущем.

– Вот как. Получается, вы сделали именно то, чего она тогда желала, – мягко подытожила Нидзико.

– Я украла ее мечту, – едва слышно произнесла женщина. – Мне так хочется извиниться перед ней.

Нидзико задумалась, а потом склонила голову набок:

– Даже так? Но есть ли тут за что извиняться? Ваша галерея ведь не единственная в мире в городке у моря. Их множество. Так что, если ваша подруга хочет, она всегда может открыть свою. А ваше дело – плод ваших упорных трудов и личных знакомств. Разве это требует извинений?

– Но она ведь обиделась…

– Думаю, проблема в том, что вы забыли о ее мечте. А может, помнили о ней подсознательно и где-то внутри вас таилось желание подругу опередить?

– Опередить? Но я вовсе… – Женщина тревожно сжала пальцы, удивленная догадкой.

– Уверены? – голос Нидзико звучал мягко и проникновенно, словно она видела собеседницу насквозь.

Та медленно подняла голову:

– Наверное, это я ей завидовала. Подругу уважали и ценили коллеги и подчиненные, и она уверенно шла по пути, который сама проложила. Не испытывала проблем с финансами и всегда выглядела нарядной и модной. А я стала скучной домохозяйкой. Отслеживала цены на огурцы, с головой ушла в воспитание ребенка, годами носила одно и то же… Поэтому, когда я открыла галерею, пожалуй, где-то в глубине души и впрямь хотела доказать, что тоже на что-то способна.

– В общем, вы друг друга стоите, – взгляд Нидзико был наполнен теплом и нежностью. – Вам нужно встретиться и хорошенько поговорить обо всем. О мечтах, которые вы лелеяли в юности, и о том, какими вы стали теперь.

– Но удастся ли? – с тревогой спросила женщина.

– Есть люди, которые всей душой жаждут встречи с теми, кого больше нет рядом, но знают, что это невозможно. Однако вы с подругой – другое дело. Сходите к ней сами. У вас все получится, – кивнула Нидзико, возвращая женщине карточку с именем.

– Вот я удивилась, когда она заявила, что воровка. Подумала, уж не собирается ли она тут каяться в преступлении? Этого еще не хватало.

Когда посетительница ушла, я заглянул в кафе. Вообще котам-посланникам не положено бывать тут в часы его работы, но Нидзико не сердится, если мы заходим, когда никого нет.

– Ладно, чего куковать без дела. Пора закрываться.

Нидзико всегда говорит так, когда кафе пустует. Хотя никаких кукушек я в округе ни разу не видел.

– Подумать только, с какими разными просьбами к нам обращаются, – удивленно заметил я.

– Это точно. Но та женщина справится и сама. Пусть ее подруга и не выходит на контакт первой – если женщина к ней придет, они смогут объясниться. Уверена, достаточно им начать разговор, и лед тронется. А вот подобное так просто не решить, – Нидзико показала мне карточку.

На ней значилось:

Хочу увидеться с мамой, которая перестала узнавать меня из-за деменции, и поговорить с ней о былом.

– Вот это действительно отчаянное положение. Тут уж за любую возможность ухватишься.

Человек перестает тебя узнавать… и не кто-то посторонний, а любимая мама. У меня сердце сжалось. И подумать страшно, каково мне было бы, забудь Митиру о моем существовании.

– Понимаешь? – переспросила Нидзико, заметив, как я притих.

Я кивнул.

– Тогда поручаю это тебе. Уж не подведи.

Как же сладить с человеком, у которого проблемы с памятью? Непростое выходит дело. Но все же мне захотелось попробовать. Я сразу представил себе весь ужас ситуации и тут же подумал: вот бы хоть как-то помочь.

– Ты отлично развил воображение, – Нидзико смотрела на меня по-матерински нежно.

Я спрыгнул с комода и подошел к горящему камину. Подремлю здесь немного, а потом начну строить планы.

Наша заказчица – Кодзуми Хосака, женщина в возрасте около шестидесяти лет. А повидаться она хочет