чем только думал Льюис, когда поселил у меня девушку, фото которой теперь украшает первые страницы газет наряду с моими исчезнувшими часами? Льюис не хотел привлекать внимание, хотел покончить с маленькой бурей, – а проблема выросла до урагана. Вот и погода того же мнения – ветер вздымает свинцовые волны, которые разбиваются о берег, затем откатывают назад и снова вырастают.

Наверное, стоило и Льюису предложить остаться на ночь? По крайней мере вчерашний вечер не пошел бы наперекосяк. А теперь я не знаю, как мы с Эми должны себя вести, как делать вид, будто ничего не было, да еще и работать вместе над проектом – на тему любви! Отвратительная ситуация. Я с горечью усмехаюсь, достаю из гардеробной спортивные брюки и иду в ванную.

Тем временем снаружи неторопливо встает солнце. Новембер-Бэй лежит на западном берегу, и хотя солнце поднимается из-за скалистого хребта, а не из моря, Тихий океан окрашивается в нежно-персиковые и розовые цвета, сквозь которые пробивается белая пена. Идеальная погода для серфинга. Я было подумываю отправиться скользить по волнам, когда замечаю из окна ванной черно-белую точку, целеустремленно шагающую через террасу к бассейну.

– Она издевается… – шепчу я, когда Эми через голову сбрасывает худи – мое худи! – и располагается в одном из шезлонгов. Под одеждой у нее купальник.

Может, Льюису зарегистрировать мое жилище на сервисе Airbnb, чтобы еще больше людей смогли тут отдыхать? Мотаю головой и спешу вниз приготовить кофе. Нужно срочно стряхнуть с себя бессонную ночь.

Вообще-то лучший вариант – серфинг. Чтобы мыслить яснее, я каждый день начинаю со спорта. Но сегодня из дома выходить не тянет. Эми разлеглась в шезлонге и ждет, пока солнце окончательно не покажется из-за холма, – какие тут ясные мысли! Теоретически я мог бы воспользоваться боковым выходом и направиться к горам, однако не успеваю я достать подходящую обувь, как из облаков, которые выглядят все менее безобидно, начинает моросить дождь. Впрочем, какая мне разница? Лучше промокнуть на улице от дождя, чем в подвале на беговой дорожке от пота. Тем более что жизнь все чаще кажется мне беговой дорожкой. Топтание на месте и никакого прогресса.

Поскольку Эми еще не прогнала непогода, я перемещаюсь из кухни в гостиную, откуда бассейн просматривается лучше. Обшариваю взглядом шезлонги и деревянный настил… Эми не нахожу. А‐а, она уже сидит на лужайке у самого берега и смотрит на воду, где дождевые капли образуют на поверхности узоры из пересекающихся кругов.

Хотя я вижу девушку со спины, складывается впечатление, что она расстроена. Какая-то часть меня чувствует себя подло за то, что вчера оскорбил Эми. Зато другая часть ощущает себя в безопасности – потому что вчера оскорбил ее и этим оттолкнул от себя.

Кофемашина издает звуковой сигнал, извещая, что горячий напиток готов. Тем не менее я остаюсь на месте и сажусь на ковролин далматинской расцветки напротив дивана. Прямо перед столом из гигантских кирпичиков лего.

Эми наблюдает за морем.

А я наблюдаю за ней.

Обычно мне с трудом удается сидеть. Исключение – когда в руке карандаш; тогда и несколько часов, и полдня пролетают незаметно. И хотя Эми решила в некотором роде подвергнуть испытанию мое терпение, ощущаю, как ритм сердца замедляется и становится равномернее.

Двадцать минут спустя я уже близок к тому, чтобы подсчитать пульс и убедиться, что еще жив. Но тут Эми внезапно встает и заходит в море. Вода ледяная, однако Эми не останавливается. Вода доходит ей до талии; кончики длинных распущенных волос намокают и липнут к спине и предплечьям. Раскинув руки, Эми поглаживает ладонями поверхность океана, а затем просто ложится на воду и скользит по окрашенным в оранжевый цвет волнам; благодаря восходящему солнцу и моросящему дождику, в котором тоже отразился рассвет, они пылают огнем.

Вчера Эми была единственной на пляже, кто удалился от берега более чем на милю. Сегодня она тоже плывет прямо в открытое море. Поворачивается на спину и позволяет уносить себя прочь, превращаясь в крошечную точку.

Я ложусь на спину, раскинув руки, и закрываю глаза. Кофемашина издает еще пару звуковых сигналов; я поворачиваюсь и открываю глаза – нужно взглянуть, что творится снаружи. Оказалось, Эми уже вышла на берег и теперь пытается поднять камень, лежащий у кромки воды, – огромный камень, часть разрушенной стены, которую мой садовник однажды надумал соорудить, а я воспротивился, не желая, чтобы территория уподоблялась изображению дома в каталоге. Я хочу, чтобы сад оставался диким садом. И потому стена крошится, а Эми снова забредает в море, на сей раз с грузом, скрывается под водой и… больше не появляется.

– Что ты там делаешь? – бормочу я раздраженно. Затем встаю и подхожу к окну. Девушки по-прежнему не видно. Я тоже задерживаю дыхание, чтобы точнее оценить время, которое она уже провела под водой. Воздух медленно покидает мои легкие, и спокойствие последних тридцати минут внезапно испаряется.

Небо объято пламенем. Океан объят пламенем. А Эми уже давно под водой!

Я ударяюсь в панику. Решила утопиться?

Распахиваю стеклянные двери на террасу и лечу вниз по ступенькам. Как был, в спортивных штанах и футболке, бросаюсь в волны, но не сразу нахожу место, где Эми нырнула, начинаю молотить руками по воде, рассекаю дождевые струи; во все стороны летят брызги, и я уже ничего не вижу. Затем замечаю чуть дальше по течению ее волосы. Девушка сидит на дне, скрестив ноги. Глаза закрыты, губы сжаты, на коленях камень. И я, больше не раздумывая, хватаю ее под мышки и рывком выталкиваю на поверхность.

Эми кричит с перепугу, отплевывается и отчаянно кашляет.

Я тоже кричу, сам не зная что. Инстинктивно хватаю ее крепче и тащу еще несколько шагов, пока вода не становится нам по щиколотки; и все же отпустить девушку не успеваю – ноги запутываются в моей тяжелой намокшей одежде, и мы падаем в полный рост на траву. Сперва я, а Эми поверх, саданув локтями прямо мне под ребра. Я зажмуриваюсь и ловлю ртом воздух.

Ее лицо прямо перед моим. Она смотрит на меня, тяжело дыша. В огромных зрачках отражается полное непонимание происходящего. Я тоже не могу подобрать слов. Волны опять и опять бьются о берег, а я тону в расплавленном меду и веснушках. Наконец, опомнившись, стряхиваю ее взгляд, беру за плечи и сталкиваю с себя на траву. Затем привстаю на локте и, наклонившись к Эми, спрашиваю:

– Совсем крышу сорвало?

Едва слышу собственный голос – адреналин гудит в ушах.

– Да что случилось?!

Хотя синяк от вчерашней травмы переливается всеми цветами радуги, девушка явно выглядит намного лучше. Словно океан смыл с нее все, от чего она столь отчаянно старалась избавиться.