– Если ты скажешь по телефону именно так, они поймут, – заверяю я Эзру. Полжизни заказываю пиццу без сыра.

Эзра отставляет телефон от уха. До меня доносится музыка ожидания ответа оператора – Паваротти, классическая концертная версия «O sole mio».

– Если я так скажу, меня поднимут на смех. Никто не заказывает в настоящем итальянском ресторане пиццу без сыра.

– Тогда скажи «маринара с рукколой».

– То есть?

– Пицца без сыра с рукколой.

– Это то же самое?

– Да.

Он сдается – как раз в этот момент я слышу, как работник «Дон Леоне» произносит в трубке: «Буонасера». Заказав нормальную пиццу для себя и ненормальную для меня, Эзра усаживается на мраморную столешницу кухонного острова.

– Это сейчас в тренде? Всякая экошиза?

– Моя жизненная установка. Называется «ответственное потребление».

– А по тебе не скажешь.

– Неужели? И как я должна, по-твоему, выглядеть?

– Откуда мне знать? С небритыми подмышками и ароматическими палочками?

Разве поймет меня этот мегаломаньяк, который, несмотря на молодость, уже имеет миллионы на счету? Я точно знаю, куда свернет наша беседа, если позволить себе провокационные высказывания. И потому просто смотрю на Эзру с сомнением, вместо того чтобы закатывать глаза. И замечаю, что его волосы влажные. Вероятно, после душа. А еще на пальцах нет следов краски, и когда он вцепляется в край столешницы, например как сейчас, мышцы плеч напряжены.

– Давай же, не молчи!

Эзра ударяет пяткой по шкафу, заставив выдвинуться один из ящиков, чтобы немедленно снова его задвинуть.

– Чего ты от меня хочешь? – Я прислоняюсь к кухонной секции наискосок от Эзры.

– Чтобы ты наконец вышла из себя.

Я вскидываю бровь.

– В смысле?

Что он, собственно, имеет в виду?

– Тебе ничего не причиняет боль, ничто не заставляет волноваться, ничто не выводит из равновесия… Это ненормально!

Я поджимаю губы и смотрю в пол. Боль я чувствую. Мне ли не знать, каких усилий требует держать себя в руках! Но когда я в последний раз разнервничалась, меня арестовали. И чего Эзра вообще от меня хочет? Чтобы я ему показала, насколько оскорблена? Чтобы дала слабину и расплакалась перед ним?

– Ладно, слушай! Вот что я тебе скажу!

Ему нужны мои эмоции. Как минимум неудовлетворенность и гнев. Они и так во мне больше не умещаются. Почему я вечно должна все терпеть? Почему я должна помалкивать о своих взглядах – ах, вдруг они кого-то не устроят? Сам-то Эзра не сдерживается! Ни в чем! И раз уж он желает услышать мое мнение… значит, он его сейчас получит!

– Я стремилась поддерживать мир, потому что понимаю: ты не в восторге от решения Льюиса. Однако ты весь день меня провоцируешь. Начал еще до появления фотографов. И при этом даже не даешь договорить! Иначе я бы давно извинилась за свою резкость в туалете «Статуса» и довела бы до твоего сведения, почему мне так важно выполнить это чертово задание!

– О, я весь в нетерпении! И почему же? Тебя обещали повысить в должности? – саркастически ухмыляется он. – Я угадал? Очередная ступенька карьерной лестницы, в случае если тебе удастся склонить меня к сотрудничеству?

Он угрожающе медленно подается вперед и разглядывает меня так бесцеремонно, что к щекам подступает жар. Но я сдаваться не намерена, не отступаю ни на миллиметр. К тому же отступать все равно некуда – в спину упирается холдер кофемашины.

– А тебе не кажется, что ты болезненно самодоволен?

Эзра пялится на меня заинтересованно и в то же время с раздражением.

– Не устраивают мои манеры, можешь в любой момент уйти.

– Ты ведь тоже должен выполнить задание?

– Именно должен! – выкрикивает он. – Верно подмечено! Ты этим гордишься? Что работаешь на такую организацию, как «Статус»?

– Никак не пойму, как ты ко мне относишься. Сейчас ты мне помогаешь, а в следующую секунду готов взглядом испепелить. Почему ты такой?

– Не путай мое поведение и мой характер.

– И что ты хочешь сказать?

– Что мы увидимся завтра.

Эзра спрыгивает с кухонного острова, устремляется наверх и демонстративно громко захлопывает за собой дверь.

Никогда бы не подумала, что желание заказать пиццу перерастет в такую эскалацию. Теперь стою одна в кухне и… доливаю кофемашину, потому что она настоятельно требует воды, издавая панические звуки и мигая красным индикатором.

А потом дожидаюсь курьера с пиццей, которую Эзра предварительно оплатил через PayPal.

Аппетит совершенно исчез; я съедаю всего один кусочек, чтобы не валиться с ног от слабости, и ставлю коробку в холодильник. Затем бесшумно прокрадываюсь наверх, забиваюсь в гостевую комнату и молюсь, чтобы завтра Эзра встал с той ноги. Потому что между нами пролегают уже не многие миры; нет, между нами пролегает целый океан. И я не уверена, что посреди безбрежного океана мы когда-нибудь сумеем встретиться.

Глава 13

Эзра

В начале шестого утра я приказываю умному дому включить свет и раздвинуть шторы – все равно не сплю.

– Доброе утро! Желаю прекрасного начала дня! – выполнив задание, произносит Алекса механическим голосом; затем подмигивает светодиодами и возвращается в дежурный режим. Колонку запрограммировал Льюис. Он нашел забавным, когда после указания раздвинуть шторы автоматически проигрывается песня «С добрым утром, солнышко» группы Aqua. Разумеется, я отключил эту ерунду уже на следующий день. Фраза «Доброе утро!» сама по себе уже нервирует достаточно. Особенно сегодня. Поэтому я показываю Алексе средний палец и утомленно провожу ладонью по волосам и лицу. Смертельно устал.

Комично осознавать, что в соседней комнате за разрисованной пестрыми зубцами стеной находится Эми. Я постоянно спрашивал себя: спит ли она сейчас или вслушивается в шелест ветвей на ветру? Или в другие звуки. Контейнеровозы, направляющиеся в гавань, вынуждают снующие туда-сюда рыбацкие лодки сигналить так громко, что звук разносится на много миль.

А еще я задавался вопросом: знает ли девушка, что я сам себя ненавижу не меньше, чем она меня…

Я привык жить в доме один и чувствовать, что я один. Мне нравится быть одному и не притворяться, будто я в восторге от того, что у Льюиса солнце встало. Знать, что в доме кто-то есть, и тем не менее чувствовать, что ты один – в определенном смысле нонсенс. Однако… к Эми это ни в коем случае не относится. Она не то, что я ожидал. А вернее, даже полная противоположность. По меньшей мере я так полагаю. Я не могу судить эту девушку на основании того, что она делает или говорит. Что прячет за фасадом, на котором написано «все хорошо». И от этого ее присутствие еще неприятнее. Ее самообладание буквально пожирает мою волю. Вопреки ожиданиям, девушка не показывает ранимость, когда выходит из терпения, а взрывается подобно бомбе. Неудивительно, что она своими манерами вызывает у людей раздражение. У людей, имеющих долю в «Санди Сан». Например, у жены советника Уолби и ее семейной империи. Знает ли об этом Эми?

И