первый взгляд было легко отличить лгуна от говорящего правду. Максим в этот момент даже вспомнил незабвенный советский фильм «Место встречи изменить нельзя», где главный герой говорил: «На войне всё было ясно: враг там, за линией фронта. А здесь, с этой проклятой работой, я уже сам себе начинаю не верить».

Тем временем дела шли своим чередом.

Ирина в очередной раз по просьбе Дениса осмотрела его рану. Теперь он расположился в маленьком чулане возле кухни. Ирина была напряженной и даже разрыдалась в его присутствии, а после процедуры сразу же убежала. Поэтому Денис, втайне надеявшийся, что переезд в основной дом даст ему возможность чаще общаться с Ириной, был слегка разочарован.

Лидия Николаевна решила удостовериться, что с Андреем все в порядке. Еще с прошлых его приездов ее задела история парня, выросшего без отца. Сама Лидия Николаевна воспитывалась в детдоме, и для нее мечтой всей ее жизни было найти своих биологических родителей. Хотя ее жизнь сложилась вполне счастливо, она часто задумывалась, насколько лучше ей жилось бы, вырасти она в полной семье. Каково сейчас было молодому человеку, недавно начавшему общаться с родным отцом и в одночасье его потерявшим, Лидия Николаевна боялась представить. Она вызвала Андрея по рации, под предлогом, что ей нужна помощь.

— Помоги, внучек, картошку почистить, — попросила пожилая женщина, когда юноша, отряхиваясь от снежинок, вошел в кухню.

— Конечно, помогу, — Андрей не выказал удивления неожиданной просьбе, хотя обычно эту работу делала Ирина.

— Батька твой, царствие небесное, грибочков вот для меня привез, в его память с картошкой жареху сделаем. Очень он ее уважал, всегда просил меня приготовить, — продолжила она чуть дрогнувшим голосом.

Андрей молча кивнул и сел чистить картошку.

— Как ты сам, родненький мой? — после небольшой паузы спросила Лидия Николаевна.

— Не знаю, — честно ответил юноша. — У меня раньше никто из близких не умирал. Хотя нет, вот собака в прошлом году умерла… Но это совсем другое, — одернул он сам себя.

— На все божья воля, — неопределенно ответила пожилая женщина. — Ты, главное, отца в молитвах поминай, ему легче на том свете будет.

— Угу, — хмыкнул Андрей, не особо верящий в бога и уж тем более ничего не знающий про молитвы и поминание.

— Поплакать тоже можно, даже если стесняешься. Просто в сторонку отойди. Такой у тебя отец великий человек был, такая потеря, такая потеря, — закачала головой Лидия Николаевна.

— Баба Лида, — Андрей вдруг решился на откровенность. — Мне, если честно, от его величия только хуже было. Я его до тринадцати лет вообще ни разу не видел. Даже фотографий дома не было. Мать о нем ничего не рассказывала, только подарки передавала. Дорогие. А мне они не в радость были.

Лидия Николаевна отложила нож и картофелину и уставилась на Андрея. А тот распалялся еще больше:

— В десять лет я к ней пристал с расспросами. Она созналась, кто он. Почитал в интернете про него и сразу невзлюбил. Тогда не понимал, что в интернете в основном гадости пишут.

— Это да, — поддакнула Лидия Николаевна, — От интернетов один вред.

— В тринадцать лет он вдруг объявился. Я так понял, что после двух дочек он надежду потерял сына в этом браке родить. И обо мне вспомнил, общаться со мной начал. Но у меня ощущение было, что ему просто перед друзьями похвастаться сыном хочется.

— Да нет! Любил он тебя. Когда заблудился ты, он места себе не находил, хотел в пургу пойти тебя искать. Еле остановили, — Лидия Николаевна горячо принялась защищать Рустама.

— Ну не знаю. Мы ни разу не поговорили с ним один на один. Все время куда-то торопился. А теперь уже и вовсе не поговорим, — глаза Андрея увлажнились, и он отвернулся в сторону.

Лидия Николаевна неспешно вытерла руки о полотенце, подошла к Андрею и обняла его, поглаживая по волосам.

— Ты себя не сдерживай. Поплакать об отце — это не стыдно. Его поминать нужно первые сорок дней хоть молитвой, хоть так. Так душа в рай попадет, — она как будто убаюкивала молодого человека.

Но Андрей, чуть посопев носом, вернулся к чистке картошки.

— А не страшно тебе в домике? Вдруг и на тебя нападение будет? — Лидия Николаевна задала мучающий ее вопрос.

— Ну Виталий, он точно не причем, а так мы дверь запрем, — по-юношески беспечно ответил Андрей.

— Храни тебя Господь, — перекрестила его Лидия Николаевна.

А в охотничьем домике в комнате Никиты и Ивана проходил разговор на повышенных тонах:

— А откуда он мог знать о нашей ссоре? Ты передо мной на допросе был, решил на меня все повесить? — визгливо предъявлял претензии чиновник.

— Остынь. Я сказал, как было, — не стал отпираться Иван.

— Ты вправду веришь, что я мог Рустама завалить? — с искренним возмущением спросил его Никита.

— Конечно, не верю. Но также, стало быть, я не верю, что его мог кто-то другой из нас порешить. Задохлик этот, Денис? Так он тяжелее карандаша в руках не держал ничего. Андрюха? Так даже если он на отца за мать брошенную обижался, то сколько ему Рустам сейчас добра делает?

— Да и на Виталика этого, вегана, непохоже, — Никита произнес «г» как «х». — Разве что курва эта новая? В Сибири, там, поди, сама медведей резала. История какая-то непонятная, что Рустам ее из комнаты выслал. С чего вдруг? Они ведь не ссорились.

— Это странно. А может, и Виталик порешил. Мутные все эти партнерства. Сам Рустам так мне говорил. Может, открытие какое-нибудь там совершил, в стартапе этом, и делиться не захотел, — покачал головой Иван.

— Давай друг друга держаться, — попросил его Никита, решив не комментировать теории Ивана. — Что-то страшно мне тут одному.

Спустя час Лидия Николаевна приготовила ужин и по рации вызвала всех в дом. Она перебросилась парой слов с Максимом, который развеял ее подозрения в отношении Вероники. Остальных Лидия Николаевна считала хорошими знакомыми и верить в их виновность отказывалась. Трапеза прошла безрадостно. Алкоголь никто не употреблял. Хоть Никита и предлагал помянуть Рустама, Максим категорически запретил им выпивать. Разговоры за столом тоже были грустные и короткие. Все были довольно нервные, словесная