А что за зеркало такое интересное? Почему в железной оправе и с какими-то креплениями?

— Да это же с моего грузовика, — удивляясь, как кто-то не знает элементарных вещей, объяснил Вадим. — Мне новое поставили, а старое я домой принес.

Я, конечно, не знала, где здесь ближайший кинотеатр. Поэтому мы пошли прямо-прямо, перешли дорогу и оказались на той остановке, где меня пару дней назад высадил сослуживец Вадима. Мои спутники шли рядом совершенно спокойно, значит, мы на правильном пути. Иначе они бы сказали, мол, не туда, кинотеатр в другой стороне.

Вскоре мы оказались возле большого здания. Здание было окружено сквером, благоухающим зелеными насаждениями и яркими цветами. Куда ни посмотри — везде много нарядных людей — на лавочках, на ступеньках, на крыльце. Кто парами, кто большими компаниями, кто семьями, как мы. «Кинотеатр Нептун», — прочитала я написанное крупными голубыми буквами на крыше.

Несмотря на приближающийся вечер воскресенья, когда завтра всем на работу, у обеих касс вились очереди до самого выхода. Стены были увешаны портретами артистов того времени. Играла негромкая приятная музыка, изредка прерываемая голосом из громкоговорителя:

— Уважаемые зрители, сеанс окончен, просьба сохранять чистоту в зале… Следующий сеанс начнется в семнадцать тридцать, вы можете воспользоваться…

— Ну что, полчаса еще есть, — сказала я, рассмотрев полученные в окошечке билетики из синей бумаги, с указанием ряда, места и цены — двадцать пять копеек за одного человека, — может, в кафе посидим?

Народу было полно — и в кафе на первом этаже, и возле зала на втором. Мы нашли свободный столик, куда нам вскоре принесли мороженое в изогнутых железных чашках — пломбир, посыпанный шоколадной крошкой.

— Мам, а почему фильм называется «Бешеные деньги»? — спросила Ритка, наслаждаясь мороженым. — Как это деньги могут быть бешеными?

— Я думаю, нам в фильме об этом расскажут, — ответила я, — надо смотреть внимательно. А вообще — бешеные деньги — значит, очень большие, невероятные.

— Деньги — это мусор, — вдруг с непонятной бравадой высказался Вадим.

— Да? — заинтересованно повернулась я к нему. — А объясни, пожалуйста, почему.

— Ну, — он пожал плечами и облизнул ложечку с мороженым.

— И что «ну»? Если это мусор, то почему никто их не выбрасывает? Почему дворники не сметают купюры целым ворохом?

— Ну хватит! — обиделся он, а я повернулась к Ритке.

— Рита, забудь фразу про мусор и запомни другое. Деньги — это возможность жить так, как тебе хочется. Поняла? И кстати, в этом фильме песня будет, очень хорошая, тебе ее запомнить надо. Про бриллиантовые дожди…

Я чуть не поперхнулась мороженым, наткнувшись на недоумевающий взгляд Вадима.

— Ты что, уже ходила на этот фильм? Когда? — спросил он.

Сказать, якобы рекламу видела? Но тогда не было понятия «реклама».

— Да знакомые ходили… — выкрутилась я.

— Уважаемые зрители, — полилось из репродуктора, — сеанс начинается через десять минут. Просьба пройти в зал и занять свои места.

Мы устремились вместе с другими людьми к распахнутым дверям, ведущим в огромный прохладный зал, освещенный множеством огней.

Поздно вечером я кое-как помылась детским мылом и шла через темную комнату в свою спальню, размышляя по пути, что надо в ближайшее время купить шампунь. Как вдруг в тишине спящего дома загремел телефонный аппарат. Прямо как в старом советском фильме — «вдруг раздался гром небесный телефонного звонка».

Я быстро схватила трубку — пока весь дом не разбудили, — и села в кресло возле журнального столика.

— Алло, — негромко произнесла я в трубку.

В ответ молчали, только слышалось чье-то неровное дыхание.

— Алло, — повторила я и хотела уже положить трубку обратно на рычаг.

— Альбиночка, — вдруг прошелестел в трубке незнакомый голос.

— Кто это?

— Альбиночка, — теперь стало понятно, что голос принадлежит мужчине, но было в нем нечто странное. Пьяный? Голос между тем срывался, чуть не переходя в рыдания: — Альбиночка, я одну тебя любил. Люблю. И буду любить. Я столько всего повидал, но тебя не забыл. Ты всегда меня помни, пожалуйста, ты…

В трубке вдруг послышались какие-то шумы, и женский голос, тоже нетрезвый, проорал:

— Опять нажрался, скотина! Кому ты там названиваешь?

Похоже, трубку швырнули на стол, и сейчас до меня доносились звуки ругани между мужчиной и женщиной, крепко выпившими. Потом я услышала, как хлопнула дверь, и звуки ругани стихли.

— Алло, — мужской голос опять зазвучал в трубке, — Альбиночка, ты здесь? Не бросай трубку, пожалуйста! Это Дима. Господи, как я рад был увидеть тебя тогда, на станции! Я представить себе не мог, что моя жизнь так сложится. Разве мог я подумать десять лет назад, что в одночасье стану самым несчастным человеком? Если бы мне тогда сказали, как все обернется, я бы… я бы не поверил. Я очень жалею, что не повесился в тот же миг, когда Ольга приехала и сказала…

Он замолчал. Наверно, пытался справиться с нахлынувшими рыданиями.

— Послушай, Дима, — сказала я, — мы обязательно с тобой поговорим. Но в дневное время и трезвые. А сейчас мне надо спать. Мне завтра чуть свет вставать на работу.

— Извини, — прошелестел голос, — извини, что так поздно. Просто я звонил днем, а никто трубку не брал. Мне тоже спать пора, ведь завтра на службу. До свидания, Альбиночка.

— До свидания.

Я положила трубку и некоторое время сидела в темноте, не в силах пошевелиться. Совсем рядом спал на диване Вадим. Интересно, он правда спит или притворяется? Что он слышал, что понял? Знает он о Диме или нет? Или ему все равно? Дима говорит, звонил днем. Это когда мы трубку не взяли, опасаясь незваных гостей? Или когда в кино ушли? Но дед же был дома. Хотя мог и выйти куда-нибудь.

Ладно, пойду спать. Завтра же и впрямь рано вставать на работу.

Глава 8

Господи, как же мне пережить этот рабочий день? Время, как нарочно, тянулось так медленно! А мне хотелось поскорей пойти с Вадимом в райисполком и во что бы то ни стало заполучить заветный ордер на квартиру! В том, что его придется вырывать с боем, я уже не сомневалась. Не просто же так Альбина отказалась