– А че, Шериф дело базарит, – гоготнул Баюн. – Может, нас менты так отхреначат, что туркам и делать будет нечего.

Машины въезжали за решетчатую ограду. Возникло кирпичное здание местного оплота порядка. Во дворе стояли милицейские «бобики», люди в форме – некоторые уже с автоматами, встречали дорогих гостей. Нас выволакивали по одному из машин, гнали в фойе по коридору мимо дежурной части, бросали на лавки. Менты вели себя по-хамски. Еще не кончился День международной солидарности трудящихся, граждане отмечали. Торжество с улиц перетекло в дома, хозяйки накрывали столы, доставали из загашников дефицитные продукты. Турки тоже праздновали, толпились на другой стороне дороги, мстительно смеялись. А мы сидели на лавках в сером предбаннике под охраной нескольких сотрудников, и как-то не хотелось строить планы на будущее. Другие-то понятно, а вот что я тут делал?

– Пацаны, будем паиньками, ведем себя смирно, – вполголоса поучал Холод. – Хрен с ними, с мусорами, потерпим.

Кто-то соглашался, другие фыркали, задирали носы. Скалились менты. Скучно никому не было. Допрашивали в нескольких кабинетах – иначе пришлось бы всю ночь торчать в милиции. На виду никого не били, хотя кулаки у товарищей чесались. Ушел Холодов, вернулся, сел рядом. Вроде не пострадавший. Увели Гуляша, вернули через четверть часа, он как-то ненароком потирал раскрасневшееся ухо – определенно прилетело. Лично меня не били, даже пальцем не тронули. В кабинете сидел капитан средних лет, набитой рукой заполнял шапку протокола. Представился капитаном Лебедевым, стал вытягивать из меня все жилы. Я ничего не скрывал, что мне скрывать? В крутогоровской конторе не состою – что было чистой правдой.

– Да вы никто не состоите, – проворчал капитан. – И не слышал у вас никто, что на вашей Крутой Горке есть преступная молодежная группировка под предводительством Виктора Мамаева. Кто в ней состоит, непонятно, очевидно призраки.

При допросе присутствовал еще один капитан – невысокий, темноволосый. Он сидел на подоконнике, иногда вставал, прохаживался. Человеком он был неприметным, иногда усмехался, что-то мотал на ус. Несколько раз я чувствовал спиной пристальный взгляд, невольно втягивал голову в плечи – но не прилетало.

– Документы есть? – спросил Лебедев.

– Шутите, товарищ капитан? Первое мая, я гулял в парке, в двух шагах от дома. Кто берет с собой документы? Как я ввязался в эту драку, можете даже не спрашивать. Неслась толпа, била женщин, детей, хулиганы чуть не перевернули милицейскую машину. Осквернили, раскурочили ухоженный сквер, пострадали ни в чем не виновные люди. Разумеется, я стал защищаться – на меня, между прочим, четверо налетели. Не мы напали – на нас напали, понимаете разницу? Почему хватаете тех, кто защищался? Вы же все понимаете, не так ли? Может, это связано с тем, ГДЕ именно находится ваше отделение милиции?

За такие слова можно было и получить. Но как-то обошлось. Лебедев отложил протокол и с любопытством воззрился на меня. За спиной молчал второй присутствующий. Адская бездна вроде не разверзлась.

– Отлично, – усмехнулся седоволосый капитан (почему он не стал майором в столь почтенные годы, оставалось только фантазировать). – То есть сейчас вы намекаете на что-то коррупционное, я правильно понимаю?

– Боже упаси, – ахнул я. – Вы все неправильно поняли, товарищ капитан. Я не имел в виду ничего такого, вы неверно расшифровали мои слова…

– Вы сказали, на вас напали четверо, – перебил капитан. – Но вы неплохо выглядите. Оказаться в больнице после нападения четверых обязательное, я бы сказал, условие. Прокомментируете?

Я начал рассказывать, что недавно отслужил в Советской армии – и не где-нибудь, а в прославленных воздушно-десантных войсках. В Афганистан не попал – увы. Ограниченный контингент в этой стране стал действительно ограниченным. Но из армии я вынес многое, в том числе обостренное чувство справедливости и умение защищать свою жизнь. Службу завершил старшим сержантом – и это при том, что не оканчивал никаких учебок, а все зарабатывал своим горбом. Также я не забыл упомянуть, что с осени собираюсь продолжить обучение в вузе, в недалеком будущем – создать семью, завести детей, а также посвятить свою жизнь честному труду.

– На этом месте должна звучать торжественная музыка, нет? – Капитан поднял голову, пересекся насмешливым взглядом с коллегой.

Тот издал сдержанный смешок.

– Ладно, Андрей Андреевич, не морочьте нам голову, – заявил по итогам допроса капитан Лебедев. – Не спорю, армию вы отслужили, но в вашем случае это скорее отягчающее обстоятельство. Сегодня вас отпустят – к нашему величайшему сожалению. В следующий раз загремите по полной. Я ясно выразился?

– Предельно, товарищ капитан, следующего раза не будет.

Когда я выходил из кабинета, следом за мной вышел темноволосый капитан, негромко бросил:

– Пройдите в кабинет напротив.

Я не стал возражать, хозяин – барин. Вошел, застыл в неопределенности посреди пустого кабинета. Капитан вошел следом, плотно прикрыл дверь и так же негромко предложил присесть. Я пристроился на стуле. Капитан сел за стол, стал вертеть сигаретную пачку и испытующе меня разглядывал. Создалось впечатление, что ему про меня что-то известно. Я бы не удивился, узнав, что это так. Лицо капитана было не из тех, на которых отчетливо читались эмоции.

– Капитан Меликов, – представился он. – Не будем ходить вокруг да около, Андрей Андреевич. Согласен, формально вы не состоите в крутогоровской группировке, но тем не менее имеете устойчивые связи с ее руководством и пользуетесь уважением в среде ее членов. Не возражайте, мне все известно.

– Раз так, то вы должны понимать, что я никогда не буду стучать на людей, живущих рядом со мной. Это бесполезно, товарищ капитан. Не на того поставили, прошу прощения.

«А чем он, кстати, может меня шантажировать? – невольно задумался я. – Да ничем. Нигде не работаю, пока не учусь; за исключением пары сомнительных эпизодов, на мне ничего нет».

– Вы не поняли меня, Андрей Андреевич. – По губам капитана Меликова скользнула сухая улыбка, он как-то подался вперед. – Я не прошу у вас сливать информацию о вашей банде. Я сам рассчитываю вам ее сливать. Улавливаете разницу? Группировка Шамиля Туркаева становится опасной. Эти люди напрочь отморожены, их много, у них хорошая дисциплина и отлично выстроенная иерархия. У Туркаева связи… в том числе в структурах власти. Райком комсомола, райком партии, чиновники райисполкома… Фамилии называть не буду, поверьте на слово. Если он окрепнет, городу не поздоровится – даже при той критической ситуации, что сейчас сложилась. Если он вольет в себя другие группировки, будет еще хуже. Требуется противовес. В данный момент это только Крутая Горка. Есть еще Танковая, но это смешно. Вы слабее, это понятно, но сегодня тем не