За дальним столом в уголке сидела грустная девушка со старомодной «гулькой» на голове, ее лицо было можно назвать красивым, если бы не общее впечатление какой-то деревенской простоты и унылости, впрочем, с оттенком глубокого ума. Пальто она сняла, и теперь пальцами приглаживала буфы на плечах платья. У нее был вид, словно она вот-вот расплачется. Сурен шлепнул перед ней два стакана с пивом и пошел обратно, к стойке, своей подпрыгивающей походкой.

– Интересные у нас шлюхи пошли, – протянул Калинин. – Глядишь, скоро библиотеки им бани заменят.

– А с чего ты взял, что она шлюха?

– А кто с Ильясовым еще в такое кафе попрется?

– Непохожа она на шлюху.

– Проверим?

– Да ну ее, – поморщился Вершин, дожевывая сосиску, – было бы надо. И как ты себе это представляешь, подойти, раскланяться и поинтересоваться – «вы, мадам, не залетная ли блядь»?

– Зачем так грубо. Сурена позовем и спросим, глупо делать вид, что мы друг друга не заметили, – сказал Калинин, и как раз в этот момент Сурен от стойки поздоровался с ним кивком. Его жесткие глаза остановились на секунду на лице капитана, потом он еле заметным наклоном головы показал на дверь и снова вопросительно уставился на Калинина.

– На ловца и зверь бежит, – чуть удивленно сказал капитан, отхлебнул пива и стал подниматься, вытаскивая из кармана сигареты. – Ты посиди немного, мне тут воздушный поцелуй послали.

– Ты куда? Кто, Ильясов послал?

– Он, наркоман паршивый. Сейчас приду.

Калинин вышел из кафе, Сурен, показав официантке на столик, где грустила девушка, направился следом. Вершин скучал недолго – минуты через три капитан вернулся и плюхнулся за столик.

– Интересная форель, – сказал он и притянул к себе стакан с пивом, посматривая на дверь – Сурен не возвращался. – Знаешь, что от меня хотел Ильясов?

– Понятия не имею. Денег?

– Денег, положим, он тоже периодически хочет, но не в этот раз. Спрашивал, кого грохнули на Зеленой.

– Иди ты!

– Вот тебе и «иди ты». Живо интересовался, а потом попросил фотографию ему показать, если есть: мол, вдруг знакомый какой, а он так горит желанием помочь родному розыску. Только темнит он что-то. С какого бы дьявола ему интересоваться трупом, если он неустановленный? Мало ли у нас в районе криминала, чего он к нашему убою прицепился?

– Да хрен его знает. А че за девка, не спросил?

– Девка? – рассеянно переспросил Калинин, допивая пиво. – А это сестра его…

Ильясов по фотографии труп не опознал. При этом лицо его было столь удивленно-сосредоточенным, что Калинин в очередной раз убедился: Сурен темнит, причем по полной. Для проформы он отобрал от него объяснение – бестолковое, как и результаты опознания: проживаю там-то с сестрой, вечером седьмого января находился дома, смотрел по телевизору боевик со Стивеном Сигалом – Калинин проверил, был такой, – утром восьмого поехал на «точку», контролировать, как идут дела с машинами. Можно было бы прижать его посильнее, но, во-первых, пока не на чем, желание посмотреть на труп у нас ненаказуемо, а во-вторых, Ильясов – сволочь ушлая, начнешь на него давить, он своей справкой о шизофрении перед носом помашет и будет сидеть молча, хоть тресни. Но на хитрую козу и кнут винтом, и Калинин решил, раз уж подвернулась такая возможность, допросить его сестру.

Вершин подкараулил ее в институте. После окончания пары он занял наблюдательный пост напротив выхода и стал ждать; сначала повалили парни, обкидываясь снегом, потом стали выходить девчонки – под дружное улюлюканье и град снежков. Кто-то уворачивался, кто-то звонко ругался, кто-то пытался кидать в ответ. Веселый бедлам стал Вершина утомлять, и тут из здания как-то боком, глядя под ноги и прижимая к груди пакет, вышла давешняя девушка из кафе, которую они с Калининым приняли за шлюху. Она осторожно спустилась со ступенек. Вершин отлепился от забора, на который облокотился, и сделал шаг к ней, но тут случилось то, что в его детстве называлось «бей врага, спасай район».

К девушке одновременно с правой и с левой стороны подскочили два высоких первокурсника. Один сделал ей красивую подсечку, другой выхватил из рук пакет и отбежал в сторону. От подсечки девушка не упала, а только повалилась на парня, а тот быстро усадил ее на асфальт: чтобы не ударилась, но довольно грубо. Тут же со всех сторон в девушку полетели снежки, причем без разбора: в грудь, в спину, в лицо. Крупный снежок попал в висок, голова девушки мотнулась.

Этак они ее прикончат, подумал Вершин и поспешил к ступенькам института, где парень уже выпотрошил содержимое пакета на снег, и теперь ребята играли в футбол маленькой косметичкой. Как Вершин успел заметить, снежками в основном швырялись девчонки, причем особенно ожесточенно кидала одна, высокая красавица-блондинка; в другое время он бы с ней поамурничал, невзирая на рабочее время, но уж никак не тогда, когда на его глазах практически забивали свидетеля.

– Прекратить!! – рявкнул он, подбегая. От командирского голоса парни перестали пинать косметичку, а девчонки – лепить снежки; красавица по инерции кинула последний, попав девушке по уху, и отряхнула ладошки.

– Да мы че, – сказал один из парней. – Мы играем.

– А ну брысь отсюда, – злобно приказал Вершин, подходя к девушке. Парни, переглядываясь, стали отходить, некоторые девочки пошли за ними. – Так, разошлись, граждане! – скомандовал он первокурсницам. – Еще раз такое увижу – головы поотрываю, невзирая на пол и возраст.

– А вы новый преподаватель? – спросила красавица-блондинка, поправляя лыжную шапочку. Вершин уставился на нее тяжелым взглядом.

– Я неясно сказал? Разошлись.

Блондинка дернула плечиком и хмыкнула; подруга потянула ее за локоток, и они неторопливо пошли в сторону остановки. Вершин с тоской посмотрел вслед красавице и присел на корточки.

– Дай ухо посмотрю, – сказал он. Девушка смотрела перед собой невидящими глазами и даже не отреагировала. – Так, вот что… у тебя снег в ухе, надо выковырять. И встань с земли, холодно же.

Девушка никак не реагировала, и Вершин, чертыхаясь про себя, поднял ее, поставил на ноги и сам, стащив перчатку, сбил с уха комок снега. Девушка даже не пошевелилась. В следующий раз пусть Калинин сам едет, подумал майор и повторил:

– Так, вот что… Мы сейчас соберем твои вещи и пойдем ко мне в машину, там печка, согреешься. Ты пока почисть пальто, и пойдем. Я тебе не представился – майор Вершин, уголовный розыск. Мне нужно с тобой побеседовать.

Девушка не реагировала. Детский сад «Ромашка», подумал Вершин, раздражаясь. Ну покидали в тебя снегом, ну погоняли косметичку по аллейке, ну и черт бы с ней, во