Шрифт:
Закладка:
— Не знаю… подожди, телефон мой надрывается… куда я его засунул? Вот, нашел… да, слушаю тебя, Оля. Я понял, сейчас буду.
— Что там?
— Опоздали мы с тобой с признаниями, у нас дома полиция, Ольге разрешили один звонок.
— Арестовали?! — ахнула Кира.
— Задержали, везут в областной СК. Кирка, давай буди гостя, выдвигаемся.
— Буди сам, Арканов, — отвернулась от него Кира.
— Без кофе и завтрака никуда не поеду. — В дверном проеме спальни деда стоял сонный Гоша.
— Прикрой позор, Муравин, не на пляже, — с досадой выговорил ему Макс, хотя знал, что Кира в этот момент заправляла кофеварку и видеть полуголого Гошку не могла.
— Умывайся пока, Гош, я сейчас быстренько приготовлю, — слишком ласково, как показалось Арканову, произнесла Кира. — Ты все слышал? Давно не спишь? И что думаешь?
— Да вот думаю, каким боком ко всему этому убийство моего отца, — покачал головой Муравин и удалился в сторону туалетной комнаты.
Глава 14
Сказать, что Кира была удивлена, — ничего не сказать. Она смотрела на Эмму и Артура Томерян и пыталась понять — как можно было настолько не интересоваться жизнью старшей сестры, чтобы даже ее подруг не знать? Ну, ладно еще Артур Оганезович — у него с Зоей разница в возрасте больше двадцати лет. Но, когда родилась Эмма, Зое было всего семь. «То есть юность старшей сестры никак не могла пройти мимо любопытной девочки-подростка. Не хочет говорить об этом? Почему? Что-то знает?» — размышляла Кира.
К Томерянам Кире пришлось ехать одной, так как Муравин и Арканов остались в следственном комитете. Ее же, сняв показания, Родионов отпустил домой. Она вышла из здания СК и остановилась в раздумьях — запланированных на утро визитов было два. Но дом, где жили мать с мужем, был ближе, буквально за углом. И Кира решила, что начнет с нее.
Мать торопилась на работу или делала вид, что торопится. Кира, глядя на ее суетливость, поняла, что та ей совсем не рада. Обижаться смысла не было, ситуация такая повторялась не единожды. Мало надеясь на откровенность родительницы (с чего бы вдруг после стольких-то лет молчания?), Кира все же рискнула задать вопрос о бабушке. Ноль эмоций. «Ладно, проехали. Зайдем с другой стороны», — решила она и сообщила о смерти деда. Но тут уж Кира разозлилась не на шутку — мать молча пожала плечами, как бы говоря, мол, пора ему. Кира не сдержалась и наговорила гадостей, чего не позволяла себе раньше никогда. Мать слушала, равнодушно отвернувшись к окну, не перебивая и не оправдываясь. Но что заметила Кира — та частенько бросала взгляд на большую цветную фотографию сына, тот был снят в форме десантника. «Мам, а когда Денис служил в армии? Я не помню», — неожиданно для себя поинтересовалась Кира — она и вправду не помнила! «Почти год, как вернулся», — с нежностью ответила мать, не отрывая глаз от портрета. Боль кольнула сердце, но Кира давно научилась быстро справляться с ней. «Чем он сейчас занимается?» — просто так спросила она, но нарвалась на злой ответ матери: «Какая тебе разница?» Не подав вида, что удивилась такой резкой реакции на вполне обычный вопрос, Кира поспешила уйти.
И вот она сидела на стуле в гостиной квартиры семьи Томерян в ожидании внятного рассказа о юности Зои Оганезовны.
— Где вы жили в детстве? Армен сказал, что все вы родились в нашем городе.
— Да, все трое — в первом роддоме, там работала акушеркой наша соседка по этажу. А жили на Дворянской, в доме, который напротив входа в парк, — оживилась Эмма. — В эту отдельную квартиру мы перебрались, когда Артурчику исполнилось два года. Больше не переезжали.
— А соседей по коммуналке помните? Сколько их было?
— Две русские семьи, у одних, Расковых, — дочь Катя, она чуть-чуть старше меня была. Я с ней совсем не дружила, а вот Зоя — да… Точнее — Катя за Зоей хвостом бегала. А когда мы уехали, их пути разошлись, я точно знаю — Зоя радовалась, что теперь не нужно с ними возиться.
— С ними?
— Да, там к Кате прилагалась подружка или родственница какая-то. Зоя как старшая за них отвечала на прогулках. По-моему, родители Кати Зою просили присматривать за малявками. А та отказать не могла.
— Почему? У нее же родная сестра была, вы. Тоже, простите, малявка, — улыбнулась Кира.
— Со мной занималась мама. Зоя училась в школе и только. Ну, как училась — посещала. На тройки тянула, особенно не стараясь. А у меня день был расписан по часам — танцы, музыкальная школа, художественная студия. Я даже ей завидовала — сестры никогда дома не было, гуляла, когда хотела. А мне приходилось терзать рояль и зубрить уроки.
— А кто еще жил в квартире?
— Во второй комнате обитали старики, даже не помню их фамилию, потому что жили они недолго, скончались один за другим. Похороны помню, хотя маленькая была. Потом их комнату отдали нашей семье, родители поселили в ней нас с Зоей.
— У Кати была фамилия Раскова?
— Да.
— А как звали ту ее подружку или родственницу, не знаете?
— Нет, я ее не видела ни разу, да я и Катю помню смутно, некогда мне было с ними играть. Только я не понимаю, к чему эти вопросы, Кира?
— Эмма Оганезовна, у полиции была версия, что вашу сестру могли столкнуть на рельсы. Но сейчас я узнала, что она упала с платформы, будучи уже мертвой. Ей просто стало плохо, сердце остановилось.
— Армен, почему ты мне не сказал? Мы с Артуром уже не знали, что и думать!
— Не успел, тетя Эмма! — с досадой ответил Армен.
— Ай-ай, мальчик… ты же сам говорил, что Зою убили…
— Эмма Оганезовна, смерть вашей сестры — несчастный случай, — поспешила вмешаться Кира. — Но вопрос с медальоном остался открытым. Кто-то же напал на нее в подъезде дома Лусинэ! И Зоя Оганезовна сама предположила, что преступнику нужен был медальон. Как ювелирное изделие он большой ценности не представляет, я думаю, дело тут в чем-то другом.
— Я не припоминаю, чтобы мы с Зоей
