– Педиатр все равно больше доктор, чем вы!

– Позовем Этторе, и точка, – подтвердила Анита и набрала в телефоне новый номер.

– Владимиро, Владимиро… очнись, – присев рядом, шептала ему Вирджиния. – Что произошло?

– А ты как думаешь? – откликнулась Розамария. – Ходить в пальто по такой жаре, рано или поздно он не мог не свалиться.

Собачка Владимиро вылезла из тележки и забилась под столик прямо у стены бара.

– Так, Владимиро, сейчас я сниму с тебя пальто, хорошо? – сообщила Вирджиния, принявшись стягивать с бедняги верхнюю одежду, но без особого успеха. В следующее мгновение к ней присоединился весь отряд пожилых игроков в брискола, и Владимиро наконец высвободили.

– А вот и Этторе! – воскликнула Агата, не скрывая восторга, несмотря на драматичную ситуацию. Волнение волнением, а любовь – всегда любовь.

– Дайте-ка я взгляну. – Прибывший вместе с братом Этторе сразу же пробился сквозь толпу с уверенностью, которую дает только белая рубашка.

Агата восхищенно сложила ладошки.

– Ничего страшного, он уже приходит в себя. Расступитесь, ну же, дайте ему воздуха. Владимиро, ты с нами? Так, теперь выпей немного воды, давай, – продолжил доктор, поднося стакан с водой к губам своего нового пациента.

Маргарита коснулась пальчиком щеки Владимиро.

– Ему тепей усе?

– Да, лучше, – подтвердила Вирджиния. – Не беспокойся.

– Мы вызвали «Скорую», – сообщила Анита Этторе.

– Правильно сделали. У него всего лишь тепловой удар, но пара дней в больнице ему совсем не повредит. Пара анализов крови, несколько правильных приемов пищи…

– Мы всегда заботились о Владимиро и кормили его, – пылко возразила Анита. Во всей деревне был всего один бездомный, еще бы они с ним плохо обращались.

– Я знаю, знаю… и все же ему не повредит, – попытался оправдаться Этторе.

– Точно, не повредит, – вмешалась Агата, всегда готовая встать на сторону своего кумира, который наградил ее улыбкой.

– Так, давайте занесем его внутрь и посадим там, пока не приехала «Скорая».

Владимиро бережно подняли и занесли в бар, где усадили за стол и вручили ему еще стакан воды с сахаром и лимоном.

– Хочешь сэндвич?

– Или круассан?

– Может, панини с салями?

– А хочешь, мы принесем тебе кусок пиццы?

– Яблоко?

– А может, стопочку граппы?

– Или партейку в рубамаццо?

Вся деревня, собравшаяся снаружи бара, потихоньку начала просачиваться внутрь, все, кроме собачки Владимиро, свернувшейся под столом.

– А твоему песику налить воды?

– Или дать ветчины?

– Остатки лазаньи?

– Ошейник от блох?

И только две маленькие подозрительные фигурки остались снаружи. Двое бесстрашных шестилеток в коротких шортиках и футболках с динозаврами, получившие шанс, который ждали всю жизнь: тележка Владимиро, оставшаяся без присмотра, стояла напротив – только руку протяни.

Тобиа и Андреа таращились на нее, не веря такой удаче, и начали потихоньку подкрадываться. Сокровище Владимиро вот-вот раскроет свои секреты. От волнения у близнецов даже пересохло во рту, зато руки чесались от нетерпения. И вот они в одно мгновение оказались у тележки и только-только запустили в нее руки, как в отдалении послышался вой сирены.

– Забираем ее, быстро! – предложил Тобиа.

И в один миг они скрылись из глаз, завернув в ближайший переулок, толкая волшебную тележку на безумной скорости. И только Чезаре проводил их веселым взглядом.

Так что в тот момент, когда Кларетта, выйдя навстречу «Скорой», произнесла знаменательные слова: «Как, уже здесь?» – близнецы со своей добычей были уже далеко.

Когда Владимиро увезли, в сознании, но немного не в себе, только когда все уже закончилось и спокойствие было восстановлено, Вирджиния обнаружила, что держит за руку Маргариту, а близнецов и след простыл. Не очень обеспокоившись, она задумчиво огляделась. Чтобы все понять, ей хватило пары секунд. Если пропали сразу близнецы и тележка Владимиро, значит, оба случая совершенно точно связаны. Вот шестилетние паршивцы, подумала она не без толики восхищения.

– Идем, Маргарита. Заберем твоих братьев.

И она уверенным шагом направилась к футбольному полю: ее подопечные могли быть только там.

В тот день Присцилла просто гуляла по узким улочкам Тильобьянко без определенной цели. Для такого крошечного поселения людей здесь была целая толпа, и все выглядели весьма взволнованными. Потом она увидела остановившуюся на площади «Скорую», в которую заносили мужчину – того, что она как-то видела с тележкой.

Пока людей вокруг нее беспокоили проблемы жизни реальной, Присцилла отбрасывала одну идею за другой в ожидании, пока не придет нужная. Как подарок. Как сюрприз. Писательница рассеянно смотрела на кучку людей у бара и рядом с машиной «Скорой помощи», погрузившись в свои мысли. А потом она увидела его. Единственного неподвижного в этой суете человека. Мужчину, так походившего на Роджера МакМиллана, что он будто сошел со страниц ее романа как по волшебству. Очень опасного.

Он стоял к ней спиной, слегка наклонившись, будто искал что-то на земле. И вот, несмотря на то что она чувствовала опасность, как полицейская собака чует наркотики, Присцилла остановилась и с любопытством смотрела на него. Что же было такого в этом загорелом мужчине, стоявшем у обочины дороги в Тильобьянко? Будь это Роджер МакМиллан, то он был бы склонен над брошенным младенцем в попытках его спасти, подумала она. Да уж.

Присцилла сделала несколько шагов к нему, бесшумно, среди царившей вокруг неразберихи пытаясь рассмотреть мужчину получше.

Собака. Собака с длинными ушками, которую она видела в тележке того парня, что увезли на «Скорой», сейчас сидела, забившись под стол у барной стены. Мужчина наклонился к собачке и, похоже, говорил с ней.

Поразительно, сколько всего удивительного строится из таких вот мелочей. Крошечных жестов, из тех, что даже не замечают. И вот что произошло в тот самый момент: Присцилла приблизилась к мужчине, точно притянутая магнитом, и в тот же миг Чезаре протянул руку и почесал собачку за ухом, что-то прошептав ей. И Присцилла это увидела. Не просто смотрела на развернувшуюся перед ней сцену, а увидела. Увидела мужчину, который заметил испуганную потерянную собачку, забившуюся в угол рядом с ним, и решил потратить несколько секунд своей жизни на то, чтобы успокоить ее, показать, что ее не бросили. Мужчина, который останавливается погладить собаку бездомного, что он за человек? Конечно, он не бросился спасать детей из объятой пламенем школы, как Роджер МакМиллан, и все же в этом маленьком, крошечном жесте – ласковом прикосновении к мягкому ушку и паре слов – было столько человечности, что Присцилла остановилась как зачарованная.

И вдруг ранка вокруг иглы, вонзившейся в сердце, начала затягиваться, а из трещины, разделявшей «до» и «после», выглянул робкий росток – в тот самый момент, когда живущая в душе Присциллы девочка тоже замерла и выглянула посмотреть.

Подумать только, а брат утверждал, что в Тильобьянко