сдала, не появлялась, – проговаривает мрачно.

– Почему она ушла? Из-за того раза?..

Тёмыч поднимается на ноги. Вынимает из холодильника стеклянную бутылку минеральной воды и, открыв ее с тихим чпоком, присасывается к горлышку.

– Не знаю… но я ее верну.

Глава 21

– Привет, – говорю я нашему бармену Захару, кладя локоть на барную стойку, – я расход в журнал вчера внесла.

– Да, я видел. Спасибо.

– У тебя джиггеров не хватает и маленького ситечка. Большим неудобно.

– Сто раз уже говорил, чтобы заказали, – ворчит, понизив голос.

Вчера я заменяла Захара за барной стойкой и, кажется, отлично справилась, но укомплектован бар плохо. Будь моя воля, я бы поменяла в нем все! Только кто мне разрешит?..

Дождавшись, когда новые посетители усядутся за столиком, спешу принять заказ. Сегодня суббота, и смена обещает быть жаркой. Народу под завязку. Официанты летают по залу как бешеные мухи.

– Ваши пиво и коктейли, – приговариваю, ловко снимая бокалы с подноса, – закуски будут минут через десять. Приятного отдыха.

– Крис, – касается плеча, пробегающая мимо Маша, тоже официантка, – подойдешь к двенадцатому?

– Хорошо, – киваю, зажимая поднос подмышкой.

Привычно маневрируя между столиками, быстро дохожу до двенадцатого стола и вынимаю планшет из кармана.

– Добрый вечер, меня зовут Кристина. Сегодня я буду вашим официантом, – проговариваю нараспев, – вы готовы сделать заказ?

– Да…

– Три темного нефильтрованного.

– Бутылку вина белого сухого…

– Хорошо, – вбиваю, не отрывая взгляда от планшета.

От усталости кружится голова, и почему-то сбивается дыхание.

– Рыбная нарезка… сырные шарики… – продолжает диктовать мужской голос, – мидии в сливочном соусе сегодня есть?

– Нет, к сожалению. Только маринованные.

– Давайте маринованные, – вздыхает недовольно, – и вяленых кальмаров.

– Хорошо. Из напитков что-то еще будет? Вода, лимонад… у нас большой выбор.

– Яблочный сок, – проникает в уши низкий голос, от которого мое сердце проваливается в желудок.

Вскидываю взгляд и тот час увязаю в темном омуте. Ни вдоха, ни выдоха.

Полный паралич.

И жар, медленно разливающийся под кожей.

– Хо-хорошо… – выдавливаю с трудом, делая пометку в заказе.

Не помню, как добираюсь до стойки и оставляю заказ Захару. Не понимаю, как дохожу до кухни и залпом выпиваю стакан воды.

Что он здесь делает?! Случайность? Из тысячи московских баров выбрать именно этот? Прийти в мою смену?.. И сесть именно за мой столик?

Твою мать! Если он знает, что Тёма ищет меня, то наверняка уже позвонил и сообщил ему.

Что делать?! Я не хочу! Я не готова еще открыто конфликтовать! Я не успела накопить ресурсы для этого!

– Канапе, орехи, – обращаются ко мне.

Кивнув, составляю все на поднос и несу в зал. В сторону двенадцатого стола не смотрю, но мрачную густую энергетику, направленную на меня, чувствую на расстоянии. Она таранит меня мощным потоком, обволакивает и дезориентирует.

Я теряюсь в пространстве, не с первого раза понимаю обращенную ко мне речь и совершенно теряю контроль над собственными дыханием и сердцебиением. А он все смотрит и смотрит.

– Вино, пиво, – говорит Захар, выставляя на стойку заказ для двенадцатого стола.

По телу проносится дрожь, кожа от волнения, несмотря на прохладу, покрывается испариной.

Главное, дотащить напитки до стола в целости и сохранности. И ни в коем случае не смотреть на Эйне.

– А можно еще коктейль Манхэттен? – просит девушка из их компании.

– Конечно…

Филипп больше ко мне не обращается, но я весь вечер ловлю на себе его взгляды. Самая тяжелая и длинная смена, из всех, что у меня были. Но я доживаю до ее окончания и даже получаю от них неплохие чаевые.

Знаю, что на сегодня все, можно расслабиться, но нервное напряжение не отпускает. Быстро переодеваюсь, напяливаю на голову вязаную шапку, надеваю ботинки и теплую куртку и выхожу из бара через служебный вход.

Такси, конечно, на закрытую территорию не впускают, поэтому обхожу здание и шагаю на парковку.

– Кристина, – раздается справа от меня.

Хлопок двери, тихое урчание мотора. И сбивающая с ног энергетика. Остановившись, резко, словно пытаясь обороняться, разворачиваюсь и отскакиваю назад.

– Что?!

– Я довезу, садись, – говорит Филипп, стоя у черного седана.

Даже в состоянии стресса я не могу игнорировать оказываемое им на меня влияние. Высокий, широкоплечий, с невозмутимостью на жестком лице и теменью в глазах, он источает такую харизму, что моя женская сущность инстинктивно стремится к покорности перед ним.

– Я на такси.

– Поговорить нужно, – указывает головой на свою машину, – можем сделать это прямо здесь, а потом поедешь домой на такси.

– О чем поговорить?

– Об Артеме.

Ответ его отдается в груди тупой болью. Хочет уговорить меня к нему вернуться? Так сильно за друга переживает?..

– Мне нечего тебе сказать… я не хочу говорить о нем…

В этот момент на стоянку въезжает желтый седан с шашечками на крыше, и я, обозначая себя, поднимаю руку вверх.

– Сядь в машину, Кристина, – повторяет с нажимом, – если не хочешь, чтобы завтра этот бар атаковал Бурковский.

В мозг врывается сразу сотня мыслей, догадок и домыслов. О чем же тогда будет разговор?

И потом, его настойчивость обескураживает. Раньше я не представляла ситуацию, в которой Эйне стал бы опускаться до уговоров.

Я помню, как он позвал меня с собой и с какой легкостью принял мой отказ.

Сердце стучит часто, гулко. Пауза затягивается.

Такси паркуется во втором автомобильном ряду и гасит фары.

– Поехали, Крис, – проговаривает ровно, и я перешагиваю бордюр и иду к его машине.

Открываю дверь и оказываюсь в прогретом салоне. Зад утопает в сидении, как в перине, в ноги дует тепло, из колонок льется ненавязчивая музыка.

Однако насладиться комфортной поездкой не дает тяжелая аура Эйне. Он словно держит в тисках и контролирует каждый мой вдох.

– Говори.

Он откидывается на спинку сидения и кладет затылок на подголовник. Молчит, глядя в лобовое стекло.

Я же не могу сидеть и шевелиться. У меня тут же начинают трястись руки и колели, в горле пересыхает. Поэтому, вынув телефон из кармана, захожу в приложение и отменяю в такси.

– Почему ты не скажешь ему, где ты? – спрашивает, наконец.

– Не хочу, – отвечаю просто.

Вижу боковым зрением, как он поворачивает голову и смотрит на меня. Кожа виска и щеки тут же начинает пылать. Желание потереть их рукой почти невыносимо.

– Почему не хочешь? Что он сделал?

– Ничего.

Я лучше язык себе откушу, чем расскажу, что Тёма привел в нашу спальню Никиту. Мне в его глазах и так до конца жизни теперь не отмыться.

– И поэтому ты сбежала и поменяла номер телефона?

– Перемен захотелось, – бормочу