Шрифт:
Закладка:
Не связываться. Нахрен ее.
Самое верное решение.
Дать Бурковскому ее номер и адреса и умыть руки.
Или не давать. И тоже умыть руки.
Глава 23
Два дня прошло с той встречи, и два дня я вздрагиваю от каждого телефонного звонка.
Я морально готова к тому, что в любой момент за мной может приехать Артем, но так и не придумала, что скажу ему при встрече.
Для Эйне у меня развилась персональная фобия. Когда боишься и жаждешь вновь увидеться с ним одинаково сильно. О нем я думаю гораздо больше, чем об Артеме. И момент, когда он за куртку меня схватил, вспоминаю с дрожью в теле.
Мне тогда на миг показалось, что он отпускать не хочет. Хочет, чтобы осталась. Самое запоминающееся мгновение того вечера.
И еще – я забыла спросить, случайно он меня нашел или нет.
Скорее всего, случайно. Второй вариант не укладывается в картину моего представления о Филиппе. У него нет ни одной причины, чтобы это делать.
– Все о мужиках своих думаешь? – таинственным голосом шепчет в ухо Жанна.
Шутливо ущипнув меня за бок, лезет в холодильник за маслом и сыром. Ее беременность становится заметной постороннему глазу. Грудь стала больше, талия расплылась, и обозначился животик.
На учет в женскую консультацию она встала, а родителям и бывшему своему так и не сообщила.
– Да нет, – демонстративно смотрю на настенные часы в виде тарелки, – думаю, что надо поторопиться, чтобы не опоздать на работу.
– Ты за бармена сегодня или как?
– Не знаю пока… пятница… Если будет много народу, то, возможно, попросят помочь.
– Ммм… А меня Макс из черного списка вытащил, представляешь?..
– Да?.. Как ты узнала?
Макс это отец ее будущего ребенка. Тот самый мажор, что жениться собирается едва ли не на английской королеве.
– С барского плеча эсемеску кинул – «Как дела?»
– Пока не родила, – договариваю в рифму, вызывая скептичный смешок Жанны, – и что ты ответила?
– В блок кинула.
Не удивлена, потому что за этот месяц успела познакомиться с ней ближе. Она не из тех, кто ищет выгоду или топят себя в слезах. Да, порой я слышу, как она тихонько плачет по ночам, но днем она полна уверенности в себе и всегда на позитиве.
– Ого! Молодец. Только тебе не кажется, что ты его этим дразнишь?
– Да плевать, вообще!
И тут я ее понимаю. За бравадой прячутся боль и обида, но если представится возможность, она плюнет своему Максу в лицо.
Вынув продукты из холодильника, быстро делает бутерброды на нас обеих и заставляет меня поесть. А потом я влетаю в черные брюки и свитер, надеваю ботинки, куртку, шапку и лечу на работу.
Как я и предполагала, в барный час пик меня ставят напарником к Захару. Мы неплохо сработались, однако с инвентарем полная жопа. Поделив обязанности по принципу пиво – остальные напитки, работаем в четыре руки.
Я снова весь вечер бросаю взгляды на двенадцатый столик, за которым сегодня отдыхает совершенно другая компания. На что надеюсь или, напротив, чего боюсь – я не знаю, но каждый раз, когда в поле зрения попадает высокая широкоплечая фигура, у меня замирает сердце.
В конце смены советую Захару серьезно поговорить с администратором и на такси еду домой. Только когда желтый седан выезжает с парковки, я вдруг замечаю черную машину, за рулем которой сидит парень, сильно похожий на Эйне.
Сердце, ударившись о ребра, подлетает к горлу и ухает вниз. Выворачиваю голову, пытаясь разглядеть еще хоть что-нибудь, но перед тем, как такси выезжает на проезжую часть, понимаю, что нет, не Филипп это. Номера другие.
Обессиленно падаю на спинку сидения, как после сильнейшего эмоционального потрясения. Становится холодно и стыдно.
Дура.
Ему нет надобности больше, ехать сюда. Если нужно будет – позвонит.
Если нужно будет… Сама над собой мысленно смеюсь. Филипп Эйне перевернул мой внутренний мир с ног на голову. Объявился, странные вопросы задал, помощь предложил, покоя меня лишил и исчез.
Мистер Загадочность.
И слова его о том, что Кристина Дмитриевна помещение на Артема переписала, прочно засели в голове.
Почему он мне не сказал? Он же не такой, как его мать, с которой у меня никогда не было доверительных отношений. Тёма никогда ничего не скрывал от меня. По крайней мере, я так думала.
А сейчас выходит, он стал полноправным владельцем того, что всегда принадлежало моей семье, и даже не потрудился сообщить об этом?
Может, зря я отказалась от помощи Филиппа? Может, самой ему позвонить и согласиться хотя бы на консультацию юриста?
Ммм… Нет…
При мысли о том, что я это делаю, бросает в жар. У меня на него нездоровая реакция. Я ни за что не позвоню ему первая.
Утром следующего дня, воспользовавшись сухой и теплой для конца ноября погодой, я еду к родителям на кладбище. Везу им цветы и провожу там два часа. Мысленно общаясь с ними, рассказываю, как я сдавала лабораторные, про новую работу и про то, как повезло с соседкой по комнате.
Про то, что ушла из бара и про причины, вынудившие меня это сделать, умалчиваю. Неосознанно делаю так же, как когда-то папа. Болтаю обо всем на свете, трусливо утаивая самое главное.
И как о таком говорить с родителями? С Жанной, например, легко. А маму и папу я тревожить не хочу.
С кладбища сразу отправляюсь на работу, а ночью после смены, когда, переодевшись, достаю свой телефон из рюкзака, обнаруживаю в нем пропущенный от Эйне.
На мгновение теряю ориентацию в пространстве, и, кажется, что мир вокруг меня кружится. Но это не сюр, он действительно звонил полчаса назад, и прежде, чем я успеваю решить, что мне делать с его пропущенным, телефон в моей руке начинает вибрировать.
Окатывает жаром с головы до пят. Быстро оглянувшись, принимаю вызов.
– Привет, – раздается в трубке низкий голос Филиппа.
– Эмм… привет… – облизываю губы и опускаюсь на скамейку.
– Ты закончила? Я отвезу тебя до дома.
Мысли в моей голове разлетаются в разные стороны как стайка перепуганных птах. Глупо моргая, пялюсь в отделанную пластиковыми панелями стену перед собой.
– Зачем?
– Выходи, Крис… я на стоянке.
Пихаю шапку в сумку, накидываю куртку и, надев ботинки, выхожу из бара. Машина Эйне стоит ровно на том же месте, что и в прошлый
