верхнюю забрать себе и самую нижнюю.

– Самую нижнюю себе оставь, а мне взамен отдай одну из твоих.

Рыжая возмущенно фыркает и упирает руки в бока. Осматривает меня внимательно с ног до головы еще раз, словно раздумывая, что еще от меня можно ожидать. Я смотрю на нее исподлобья, всем своим видом показывая, что больше уступать не собираюсь.

Они и так успели сделать перестановку после того, как узнали, что к ним подселяют еще одну. Так с моей кровати исчезло покрывало, стоящий рядом стул, и тумба сменилась на табурет.

– С чего вдруг я должна с тобой меняться?

– С того, что за проживание здесь я заплатила столько же, сколько и ты.

– Но я первая сюда въехала!

– Если не нравится, можешь выехать, – пожимаю плечами, – или пожаловаться хозяйке.

Жаловаться никто из них, конечно, не станет, но обиду на меня затаить эти трое точно могут.

Я тоже не в восторге от нового жилища и соседок, но времени на то, чтобы искать более подходящий вариант у меня уже не оставалось. Пришлось соглашаться на этот. Двухкомнатную квартиру недалеко от Мкада с тремя соседками, студентками техникума.

– Посуду за собой убирать сразу, не ждать, когда она обрастет плесенью, – начинает давать наставления, компенсируя ими то, что я отжала у нее полку в шкафу, – душевую за собой мыть, волосы в сливе не оставлять.

Нарочито медленно, по одной штуке, вынимает свои вещи и перекладывает их на нижнюю полку. Я достаю из кармана телефон и усаживаюсь на кровать по-турецки.

– На бытовую химию мы скидываемся каждый месяц, – продолжает учить, – шампуни, зубные пасты и гели для душа у каждой свои. Чужое брать категорически запрещается!

От Тёмы в телефоне уже пять пропущенных. Быстро пролистываю пропитанные паникой сообщения и отправляю номер в черный список.

– Парней сюда не приводить, подружек тоже. Если шляешься по ночам, будь добра приходить тихо. Если храпишь…

– Не храплю. По ночам не шляюсь. Трахаться здесь ни с кем не планирую. Мыло и шампунь свои. Это все?

– Зовут тебя как?

– Кристина.

В полдень звоню в рок-бар, куда меня обещали взять официанткой и сообщаю, что согласна. Поработаю немного, осмотрюсь, может быть выпадет шанс устроиться на должность бармена.

Записи в трудовой у меня нет, как, собственно, и самой трудовой, а на слово никто не верит.

После того, как все вещи на своих местах, а кровать застелена в чистое постельное белье, я беру рюкзак и отправляюсь в магазин и прогуляться по окрестностям.

– Продукты себе купи! – кричат в спину, – чужой сыр тырить тебе никто не разрешит!

Надеваю бейсболку козырьком назад, застегиваю куртку под горло и шагаю вдоль проезжей части несколько кварталов.

Усиленно гоняю загазованный воздух через легкие и пытаюсь навести порядок в своей голове.

Мне все еще не верится, что я решилась на это. Ушла по сути из своего дома в никуда. Ни с чем. От страха перед завтрашним днем на коже выступает холодный пот.

Успокаиваю себя тем, что по факту я давно одна. С тех пор, как папа погиб в аварии. Признаю, что какое-то время жила иллюзией, что Артем моя семья. Так жить было спокойнее.

Были вместе, вместе бар открывали, ночей перед открытием не спали. Потом до того, как полностью укомплектовать штат, работали до седьмого пота. Все заработанное – в оборот.

Теперь, Крис, пожинай плоды своей беспечности.

В кармане звонит телефон. Вынимаю и, немного помешкав, потому что на экране незнакомый номер, принимаю вызов.

– Кристина!.. – раздается в трубке осипший голос Тёмы, – что за фокусы?! Говори адрес, я за тобой подъеду!

– Не надо за мной подъезжать… я не вернусь, Тём…

– Ты психанула?.. Я перебрал вчера, нихрена не помню.

– Ты Ника привел вчера, – останавливаюсь у входа супермаркет, – помнишь?

– Бл*дь… ты серьезно?.. Свалила из-за того, что мы пережрали вчера и завалились к тебе пьяными? Ты гонишь, зайчон!..

Сердце быстро разгоняется до максимума, горло дерет обида, изображение перед глазами расплывается.

Мне нечего ему сказать.

– Да пошел ты!

Сбрасываю вызов и отключаю телефон.

Пока шатаюсь между полками супермаркета, немного успокаиваюсь. Правильно сделала, что ушла! Может, как трусиха поступила, но я не знала, как еще себя защитить. Пройдет время, встану на ноги и буду думать, как забрать у Бурковских свое.

Покупаю самое необходимое и вспоминаю, что пока шла сюда, проходила мимо салона сотовой связи. Решаю, что с новым номером начинать новую жизнь правильнее.

В квартиру возвращаюсь уже вечером. Замерзшая, уставшая и голодная. Из трех моих новых соседок на месте только одна. Кажется, Жанна.

Сидя на кухне за столом, пьет чай с Наполеоном и молча наблюдает, как я выкладываю в холодильник купленные продукты. Потом наливаю воду в кастрюлю и ставлю ее на огонь.

– Что готовить собралась?

– Гречку и сосиски, – оборачиваюсь через плечо, – на тебя сварить?

– Там в сковородке картоха жареная, – говорит с набитым ртом, – угощайся. А завтра гречку на нас двоих сваришь.

Поднимаю крышку и тяну носом аппетитный запах поджаренной картошки. Сто лет такую не ела.

– А девочкам хватит?

– Девочки за размером жоп своих следят, – громко отпивает чай, – они по вечерам на обезжиренном кефире.

– Да?.. – бросаю на еще одни взгляд на золотистые ломтики, – спасибо, не откажусь.

Накладываю в тарелку картошки, наливаю чай и сажусь за стол напротив Жанны. Она, доедая торт, открыто рассматривает меня. Я тоже на нее смотрю.

На первый взгляд обычная. С темными волосами и короткой стрижкой, но ярко-синие глаза забирают на себя все внимание, а прочие непримечательные черты ее лица отодвигают на задний план.

– Учишься, работаешь? – интересуется будничным тоном.

– И то, и другое.

– На кого?

– Химфак… уже заканчиваю, – кладу в рот ломтик картошки, – ммм… вкусно… А ты на кого?

– Кулинарный.

– Можно было и не спрашивать, – смеюсь, указывая глазами на тарелку, – а работаешь где?

– Аниматором… временно. А ты?

– Официанткой. Но вообще я бармен.

– Ого! Сразу предупреждаю, девчонок спаивать не разрешу! – заявляет Жанна категорично.

– Думаешь, если бармен – сразу алкоголичка? Я не пью.

Кивнув, собирает крошки торта маленькой ложечкой, отправляет их в рот и запивает все чаем.

– А с личным что? Парень имеется?

– Нет, – вскидываю на нее взгляд, догадываясь, что она ждет от меня зеркального вопроса, – а у тебя?

– И у меня нет, – опускает руку под стол и кладет ее на живот, – зато есть беременность.

– От кого? – вылетает прежде, чем успеваю подумать.

– От мудака одного… не важно… он не знает… и не узнает.

Глава 19

Форма официантки