Шрифт:
Закладка:
В конце концов где-то в дремучем лесу, посреди всей этой кипящей жизни, мы и разбили лагерь. Несмотря на моё жгучее любопытство, ноги мои по-прежнему уставали. И это я ещё могла идти днями без передышки, что уж говорить о спутниках…
– А-а-ах… Какие тут листочки замечательные, я так соскучилась по настоящей травке! – блаженно закатывала глаза Гили, отрывая целые ветки с кустов и обгрызая их.
– А я уж подумал приготовить тебе интересное эллиадское угощение, о котором слышал из древней-древней книги… Но, видимо, тебе больше по нраву листочки, – пожал плечами Захария, раскладывая по лагерю вещички. От одного запаха его приправ шёрстка на ушках вставала дыбом!..
– Что-о-о?! Так ты бы мне сразу сказал! Я бы оголодала так, что съела бы всё, что ты приготовишь, в одно рыло! – рассмеялась Гили, подскакивая к нему.
– Остальным-то оставь, – засмеялся в ответ Захария, закидывая на спину сумку и протягивая вторую Гили. – Пойдём, нам надо с тобой набрать хвороста для костра.
– Как скажешь, мастер! – резво подскочила та. – Возьмём Феникса и Миру с собой?
– Мы поохраняем лагерь, – отозвался Феникс, посматривая на меня. Поймав отчего-то злобный взгляд Захарии, он добавил: – В разных концах, конечно же… А то какой прок от этого дела?..
Я удивлённо прищурилась, но отвечать не стала. Как всегда, эти двое что-то удумали.
Впрочем, о Захарии у меня давно наметился один разговор с Фениксом. Тот упирался и отмахивался, но пришло время его расспросить! Ведь тот случай, когда Захария меня отравил, я так просто не оставлю.
И как только друзья покинули нас, я немедленно направилась к Фениксу. Пускай только попробует…
– Мира, не сходи с поста… – попытался уклониться от разговора он, стоя у своего края.
– Что бы там твой дружок ни говорил, я не собираюсь молча стоять к тебе спиной! – возмутилась я. – Пришло время это обсудить, Феникс: другого шанса у нас не будет. И отказы не принимаются!
Он взглянул на меня вполоборота – так жалобно, как провинившийся щенок. Но меня больше не проведёшь!
– Мне казалось, мы оставили всё в Ледяном Севере…
– Ты… Да не об этом я хотела поговорить!
Я чувствовала, как щёки загорелись – пламенем, не иначе.
– Я хотела поговорить о Захарии…
– А-а-а… Прости, я не сразу понял. Я тебе всё объясню.
Он обернулся. Переминаясь с ноги на ногу. Тоже смутился… Я подавила в себе порыв извиниться. Не думаю, что Фениксу бы это понравилось. В конце концов, как бы то ни было, мы с ним не желаем друг другу зла.
– Феникс, Захария отравил меня тогда, чтобы я не попала на ритуал Олава, – объяснила я. – Если бы я вовремя не очнулась…
– Всё бы пошло под откос. Знаю. И что отравил. Знаю.
– И… Феникс, ты же знаешь, что я хочу спросить! – раздражённо всплеснула руками я, скрещивая их и запираясь.
Собственная неловкость… злила. Хотелось заткнуть её! Но что бесило сильнее всего, так это то, что я не могла этого сделать. Феникс порой одним своим видом заставлял смущаться, а уж во время серьёзного разговора… Матушка!.. За что ты меня сделала такой мямлей?!
– Слушай, не злись на Захарию, – неожиданно сказал Феникс. – Он хотел как лучше.
– Как лучше… В смысле? – сощурилась я. – Я тебя не…
– В прямом. Захария хотел поступить так, как все тогда хотели. Слава Создательнице, конечно, что всё пошло не по его плану, но… никто тогда не видел иного выхода.
Я ошеломлённо застыла. Не видели иного выхода… Они сошли с ума, и он это оправдывает?
– Феникс! Это не оправдывает того, что сделал Захария! Мне казалось, что мы подружились. Наверное, можно было бы объяснить мне…
– Тогда никто из нас не был уверен, что это возможно.
– То есть вместо того, чтобы рассказать мне всё, вы…
– Мира… Прости. Но это правда.
Потупился. Опустил взгляд. Стыдно… Этому правдорубу стыдно! Какой же дурак… Дурак, дурак, дурак!
– Мира… Мира, ты куда?!
Но поздно. Я уже развернулась и помчалась куда глаза глядят.
Да почему… Матушка, почему?! Мне казалось, я стала сильной. А обиды, ложь и боль всё равно пережить не могу. И убегаю.
Ветки бьют по щекам. Ветер свищет в ушах. Ноги больше не болят: они будто преисполнились новой силой, готовые преодолевать горы. Всё болит, всё горит, всё… Как в тот раз. В лесу. Дома.
И вновь ветка. Я так увлеклась, что и не заметила её. И вот, когда я уже должна была потерять равновесие и кубарем покатиться по земле…
Рука. Тёплая, горячая, жгучая. Я закусила губу, отказываясь оборачиваться.
– Мира… Зачем ты убегаешь? Я же не хотел.
Глупый дурак, глупый, глупый дурак…
– Следи за своим языком тогда. И разговаривай со мной, мара тебя дери!
Я хотела одёрнуть руку. Всё внутри натянулось, как струна, я уже была готова, но… не смогла. Как всегда! Как всегда у слабой Миры!
Я обернулась. Слёзы наворачивались на глаза. Не от положения, в котором я оказалась – вовсе нет. Скорее, от обиды на то, что я опять не смогла стать сильнее хотя бы для самой себя.
Он тоже опечалился. А я не могла смотреть, когда он такой. Он же не может заплакать… Даже если может, я не могу ему позволить. Надеюсь, хотя бы это осознание поможет мне стать сильнее. И не заплакать в этот раз.
– Ладно… Я тебя услышала, – пробормотала я, встав перед ним и глядя то на него, то под ноги, как пристыженная.
– Мира, я так благодарен… Просто есть вещи, которые я не могу тебе сказать! Ты не поймёшь.
Он – высокий, даже немного долговязый – горбился, как ребёнок. Но при всём своём стыде смотрел на меня. Наверное, поэтому я посмотрела на него в ответ.
– Я ведь хочу дружить с тобой, – произнесла я, успокаиваясь. Что-то в его виде заставляло меня говорить это. – Феникс, я хочу тебе доверять, как ты постоянно говоришь. И твои поступки уверили меня в том, что я могу. Но твои слова… Они ведь порой так же важны. То, что у тебя есть тайны…
– Поверь мне, Мира. Ты не хочешь их знать. И тебе не нужно их знать. Для твоего же блага.
Он стал как никогда серьёзен. Я почувствовала, как он взял мою ладонь и сжал её. Почти до боли, но не доходя до неё самую малость. Он будто и впрямь знал, что делал.
– Ох, Феникс… Ладно. Но знай: это мерзко и отвратительно. И я надеюсь, что ты передумаешь.
Я улыбнулась. Ну или хотя бы постаралась. Он попытался улыбнуться в ответ.
Вдруг я ощутила, как что-то село
