цель, сбивая французские пушки; врезались в верхнюю кромку стены, разнося кладку. Гарнизон упорно сопротивлялся. Но, как только была дана команда «На штурм», и гренадёры, подхватив лестницы, готовы были ринуться на стены, над крепостью взвился белый флаг.

– Ну, вот, ребятушки, – с облегчением выдохнул боцман.

Снял шляпу и вытер потный лоб, – первая виктория.

– Ура! – прогремело над батареей.

* * *

Адмирал Ушаков согласился на мягкие условия капитуляции. В крепости оказалось шестьдесят сем солдат, из которых семеро погибли, несколько унтер-офицеров, четыре обер-офицера, фельдшер и комендант. Французский гарнизон отпустили в Акону под честное слово. Офицеры поклялись, что не будут в течение трёх лет воевать против Росси. Местные греки радостно встретили наши экипажи. Угощали нас фруктами, вином, вывешивали на своих домах российские флаги.

Для нас это была первая быстрая победа. А если Ушаков сказал: как начнём, так и закончим, – никто и не сомневался.

– Разрешите обратиться? – попросил я адмирала, когда он выслушал доклады командиров.

– Обращайтесь, лейтенант Добров, – сказал Ушаков.

– Хотел спросить: я оправдал ваше доверие?

– Не то слово! – усмехнулся адмирал. – За поднятие русского флага над поверженной крепостью, тебе награда положена. Вон, и капитан Шостак говорит: ты при высадке так шустро нёсся в бой, что матросы за тобой еле поспевали. Молодец, Добров!

Занте

А через две недели эскадра уже подходила к острову Занте. Остров большой, скалистый, с удобной гаванью. Склоны покрывали оливковые рощи и виноградники. Город из белых домиков утопал в зелени садов. Крутая гора возвышалась над гаванью. На горе стояла крепость. Прочные стены возводили в давние времена венецианцы, а они знали толк в строительстве оборонительных сооружений. Французы подготовились к встрече. На берегу были выставлены укрытые батареи. Любой вражеский корабль при входе в гавань мог попасть под перекрёстный огонь.

Ушаков внимательно осмотрел в подзорную трубу куртины, пляж и старую крепость.

– Задачка не из лёгких, – сказал он. – А я бывал здесь. Лет двадцать назад заходили сюда с эскадрой Спиридова. В те года служил ещё лейтенантом.

– Случайно не в то время граф Орлов пытался поднять восстание в Леванте? – спросил капитал Сарандинаки.

– Именно тогда, – согласился Фёдор Фёдорович. – На острове готовили двухтысячный отряд добровольцев под командованием Макриса. Отряд потом участвовал в боях в Морее. Впрочем, они почти все погибли.

Ушаков вызвал капитана Шостака к себе. Дал ему чёткие инструкции, как надо действовать: подходя к острову, разведать количество орудий, их калибр и зоны обстрела. Исходя из этого, выбрать дистанцию огня. Действовать надо быстро и решительно.

– Чем поспешнее дело, – тем неприятелю страшнее. Французы, не имея времени осмотреться, придут в замешательство, – наставлял Ушаков капитана Шостака. – Да, ты, брат, и сам все знаешь.

Я опять напросился в десант.

– Что, уже не боишься идти на штурм? – усмехнулся Ушаков. – А когда в тебя целятся, не страшно?

– Нет! – ответил я.

– Иди уж, но учти: поведёшь в атаку матросов, шагай в полный рост. Помни: смелого пуля боится.

Егор Метакса попросился вслед за мной.

– А для тебя есть ответственное задание, – сказал Ушаков. – Кадыр-бей просил прислать толкового офицера, чтобы тот возглавил его призовую команду.

– Меня? – растерялся Егор.

– Ну, нет у него офицера, обученного штурмовать бастионы. Вспомни: все сплошь алжирские пираты. Абордажное дело они отлично знают, а бастионы брать не умеют.

– Слушаюсь, – с готовностью ответил Метакса.

– Вот и славно! С Богом, ребятушки!

* * *

«Григорий Великая Армения» и фрегат «Счастливый», расправив паруса, отделились от эскадры и устремились в бухту. Канонирские лодки, двинулись вслед, как утята за уткой. С других кораблей спускали баркасы. В них устанавливали маленькие орудия. Матросы брались за весла.

Вдруг наперерез нам устремились десятки рыбачьих лодок.

– Брандеры! – забеспокоился первый помощник капитана. – Надо приказать канонеркам отбить их шрапнелью.

– Брандеры, вот так, открыто? – засомневался капитан Шостак, наводя на лодки подзорную трубу. – Посмотрите, они размахивают нашими флагами. Это местные рыбаки.

В это время с береговых батарей начали палить орудия.

Ядра падали среди рыбацких лодок.

– Убрать паруса! Встать на якорь! – скомандовал Шостак.

Французское ядро с фырчаньем пролетело над палубой, продырявив стаксель.

– Ох, дьявол! – возмутился боцман и пожаловался капитану: – Иван Андреевич, только новый вывесили.

– Дайте-ка им прикурить, – крикнул Шостак артиллеристам.

После залпа всем бортом, мы увидели, как одну из французских батарей заволокло черным густым дымом.

В заряды попали! – радостно вскрикнул офицер артиллерист.

– Ура! – прокатилось по кораблю.

Вслед «Счастливый» открыл беглый огонь. Канонерные лодки вступили в перестрелку. Вскоре береговые батареи затихли.

Рыбачьи лодки пристали к кораблю. На палубу поднялись люди. Все из местных, в широкополых соломенных шляпах, в широких блузах. Шостак попросил выделить делегацию из старших и пригласил к себе в кают-компанию.

Греки жаловались капитану на французов. Отбирают последнее. Островитяне давно ждут русских. Они хотели поднять бунт. Но французские оккупационные власти арестовывали зачинщиков и заключали в тюрьму, устраивали допросы. Они выразили горячее желание штурмовать крепость, вместе с десантом. Шостак даже пришёл в замешательство. Рыбаки предлагали свои лодки для перевоза пушек на берег. Баркасы близко подойти не смогут – мелководье и множество подводных камней, а лодки с маленькой осадкой легко подберутся к береговой линии.

Дождавшись темноты десант на баркасах, в сопровождении юрких рыбачьих посудин, двинулись к острову. Тем временем фрегаты «Счастливый» и «Григорий» совершили отвлекающий манёвр, зашли с другой стороны к батареям и обрушили на них всю мощь артиллерии. Темные скалы озарялись вспышками. От грома переполошились птицы и стаями метались над морем, испуганно крича. Баркас, на котором я плыл, уткнулся носом в камни далеко от берега. Начался отлив и дно обнажалось. Я перелез через борт. Матросы последовали за мной. Но тут же к нам кинулись местные греки. Меня подхватили на руки и понесли к берегу.

– Русские! Русские! – кричали восторженно они. Переносили на плечах на сушу наши пушки, заряды и самих матросов.

Майор Иванов выстроил батальон в штурмовую колонну, и мы двинулись к крепости. Греки помогли нести наши пушки и ящики с зарядами. Вскоре из города начали стекаться вооружённые отряды ополчения.

– Что нам с ними делать? – спросил я у майора Иванова.

– Ничего, – пожал он плечами. – Не прогонять же их.

Пусть идут. Главное – чтобы не мешали.

Между тем канонада прекратилась. Батареи были сбиты. Французы, заклепав пушки, бежали в крепость.

К нам подошел высокий юноша. Судя по одежде, происходил он из семьи с высоким достатком: белая холщовая рубаха, широкий красный кушак. Шаровары из тонкого сукна, высокие сапоги. Он был вооружён двумя длинным пистолетами, торчавшими из-за кушака, и кривой турецкой саблей. На вид ему было