День неудачного окончания преговоров, 14 октября, послы завершили на обеде у польского посла: «Того ж числа были великие и полномочные послы по прошению полского и саксонского посла Христофора Бозе на обеде, и в столе пили про здоровье великого государя его царского величества и королевского величества польского и иных союзных государей, стоя и на обе стороны, и иных послов про здоровье». Польский и саксонский посол все еще не имел официальных полномочий, и потому посещения им русских послов и обратно его русскими послами имели приватный характер. «Саксонский посланник, — писал в Женеву Петр Лефорт, — приходил к нам incognito, так как он еще не знает, какое он займет положение. И мы его посетили подобным же образом»[1144].

15 октября к послам явился агент Штатов Розбум для решения вопроса о дне прощальной аудиенции. Послы говорили, что они к этой аудиенции готовы, но просят о предварительной присылке к ним текста ответной грамоты Штатов. На заявление агента, что аудиенция может состояться 16 октября, но грамота к этому дню не поспеет и будет доставлена посольству после аудиенции на их квартиру, послы ответили решительным требованием, чтобы проект грамоты непременно был им доставлен на предварительный просмотр, и категорически возражали против присылки грамоты на дом после аудиенции: «чтоб им на отпуске быть, а листа не взять, и то дело недостаточное, и нигде того не повелось». Это требование было исполнено, агент принес послам текст грамоты, и его велено было перевести. В тот же день приходил к послам Захарий Дикс с поручением от Штатов договориться об отсрочке аудиенции до 18 октября. Великие послы ответили, что в доставленном списке грамоты по переводу оказались «некакие речения неисправны» и по исправлении он будет отослан Штатам. Предложенные послами поправки были приняты, и, таким образом, была установлена окончательная редакция ответной грамоты Штатов на имя государя, не заключавшая в себе, впрочем, ничего, кроме общих фраз[1145].

16 октября великие послы отдавали визит испанским послам; разговор ограничился только взаимными приветствиями, и визит, очевидно, был кратким, послы, «побыв немного, пошли»[1146]. В тот же день получено было посольством письмо из Вены от цесарского переводчика Адама Стиллы, состоявшего в то же время тайным русским агентом. Стилла уведомлял, что принц де Конти прибыл с фрегатами к Данцигу и за милю от Данцига (близ Олива) высадил 5000 французов, соединился «с рокошаны», т. е. с мятежниками, и прошел до замка Лович, а польский король медлит, потому что войско его из-за дурных дорог и тяжести пушек скоро идти из Венгерской земли не может, а, как придет, у него будет вместе с цесарцами 25 000. Король Французский ведет интригу на севере и на юге: на север, в Швецию, он отправил посла подкупать шведских вельмож, чтобы стояли за де Конти; на юге он возбуждает против короля польского татар и турок. Агент просит послов донести царю, чтобы было организовано тщательное наблюдение за польской Лифляндией, где шведы могут подать помощь французскому претенденту — «неусыпное око к границам Лифляндии польской обратить»[1147].

17 октября, в воскресенье, был у русских послов обед с Генеральными штатами, после которого послы ездили кататься по роще: «Были у великих и полномочных послов Галанские Ста-ты и с ними обедали, а после обеда великие послы ездили в коретах и проезжались по роще»[1148] — по великолепному доныне существующему парку, который называется Гаагским лесом (Haagsche Bosch) и простирается до самого берега моря[1149].

18 октября состоялась прощальная аудиенция посольства у Штатов по тому же церемониалу, как и приемная: «Таким поведением, как и на приезд». За послами приехало трое депутатов. Войдя в залу собрания, послы стали против президента, и президент обратился к ним с речью, в которой высказал благодарность Штатов великому государю за присылку «знатных и честных особ» в качестве великих послов и пожелание ему многолетнего здравия и побед над басурманами: чтобы «Господь Бог покорил под ноги его бусурманов салтана турского и хана крымского и чтобы храбрость его государская всюду врагам страшна была». Далее президент открыто упомянул о посещении их страны Петром. Штаты за великое счастье считают, «что изволил великий государь их Галанскую землю посетить и таких великих и честных особ послов прислать». В заключение он просил послов передать великому государю нижайший поклон Штатов и вручил обернутую тафтой ответную грамоту на имя царя Лефорту, который передал ее Головину, тот Возницыну и последний Петру Лефорту. Послы ответили кратким выражением благодарности: «возблагодаря кратко, пошли от Стат и ехали против прежнего»[1150].

Так окончилась официальная деятельность Великого посольства в Голландии. Посольство потерпело полную неудачу: просьба его Штатами исполнена не была; они наотрез отказались поддержать Петра в войне против Турции. Об этой неудаче много писали тогда и не без злорадства в современных газетах, раздувая и преувеличивая все дело. В посольстве приписывали злорадный тон газет и преувеличения проискам и интригам французских послов, занявших враждебную позицию относительно русских, которые не поддержали с ними даже внешних отношений вежливости. «Относительно того, — писал Петр Лефорт своему отцу в Женеву, — что публикуется в газетах о нашем посольстве, действительно, нечто подобное произошло, но не так, как печатается. Верно, что господа послы по приказанию своего повелителя спрашивали и просили господ Штатов, не могут ли они в чем-нибудь посодействовать и оказать поддержку в войне, которую его царское величество начал против неверных. Если они не пожелали бы дать денег, то не могут ли они ссудить несколько кораблей или военных припасов — это предоставлено на их выбор. Они, однако, в этом отказали. Но их вовсе не просили о денежном займе, да в этом не было и нужды. Все, что говорят газеты, исходит из уст французов, потому что послы христианнейшего короля желали нам зла и делали все возможное к нашему вреду. Я надеюсь, что с Божией помощью все их планы и злые замыслы ни к чему не послужат. У них нет иной причины жаловаться на нас, кроме того, что мы не возвестили им нашего приезда в Гаагу»[1151].

Послы стали собираться в путь в Амстердам. Отъезд был назначен на 20 октября. Перед отъездом в этот день послов посетил агент Штатов Розбум с целью осведомиться, готовы ли они ехать, и предложить им экипажи от правительства. С ним были присланы подарки от Штатов посольству: послам золотые цепи с гербами: Лефорту весом в 10 фунтов,