Тут Повар с силой швырнул Анджелоса об стену клетки.

Темнота…

Анджелос открыл глаза. Жуткая боль пронизывала череп. Парень не совсем помнил, где… Кровь. На затылке кровь. Юноша медленно встал, мир словно закружился, ноги почти не держали. Анджелос пошел к свету — в сторону прутьев. Там спиной к нему стоял гигантский Повар. Анджелос сразу всё вспомнил. Парень стал учащенно глотать воздух, отошел от прутьев, схватился за голову.

Бум, бум, бум — шаги приближаются. Бум, бум — громче и громче. Волна страха сейчас накроет. Клетки трясутся, звенят друг об друга. Анджелос еле стоит. Делает шаг, еще один. Ноги дрожат и подгибаются от каждого — бум, бум. Еще шаг, еще. Лег головой на место своего падения. На стене отпечаталась кровь. Потерся лбом и головой о кровь на полу. Закрыл глаза. Бум, бум ближе и ближе. Не дрожать! Не дрожать!

Огромная тень закрыла свет, дверь клетки скрипнула, и большая рука подняла Анджелоса. Не двигаться. Даже не дышать. Глаза закрыты. Повар слегка встряхнул юношу. Голова мальчика мертвенно упала подбородком на большой палец великана. Даже не дышать.

Холод по всему телу. Монстр бросил Анджелоса на разделочную доску. Сердце лихорадочно колотится. Голова идет кругом. Не терять сознание. Юноша открыл глаза. Рядом с ним на окровавленной доске лежали белые волосы, а в них — помятая бледно-голубая роза. Анджелос пальцем дотронулся до локонов. К глазам проступили слезы. Рядом со скальпом валялись и разорванное платье, ботиночки. Повар отвернулся за ножом. Анджелос резко вскочил, в глазах потемнело, но там его веревка, ухватился и — вниз, руки жжет, упал. Повар оглушил криком. Внезапно появилась Корнелия.

Она вбежала на середину комнаты и заорала: «Меня ищешь, ублюдок!» Великан повернулся к ней. Анджелос вскочил на ноги и рванул из кухни. Повар поймал Балерину, взбешенный, он опустил ее голову в бурлящий суп — чтобы заткнулась.

А Анджелос ничего не замечал. Он несся к входной двери, там начал дрожащими руками надевать пальто. Всё тело взмокло от пота. Финч заливался лаем. Анджелос постучал в дверь тарелкой Джудо. Безмолвный джинн открыл ворота, и Анджелос выбежал из дома навстречу вечной холодной ночи. Финч не прекращал истошный лай.

Проклятие История прошлого IV

Прошло несколько дней с того вечера, как Ют Майерс чуть не свалилась с рельсов. С тех пор девочка не ходила к Макки, хотя и переживала, что он будет за нее волноваться. Наверняка ведь ждет там, у колодца. Ют была слишком напугана после того случая, но этого никто не замечал. Эрна, правда, как-то спросила, не мучают ли девочку кошмары, и даже принесла ей какую-то травку. И Раймунд сказал, что Ют выглядит «что-то не очень, вся зеленая». Но не Ивонет. Она всё время проводила с этим Раймундом, он кормил ее с ложечки, убаюкивал.

А потом Ивонет сама подошла к дочери, начала наряжать ее, старалась быть милой. При этом шкуры медведя, которую носил Анико, на голове женщины больше не было. Виднелись белые тонкие волосы, чуть завивающиеся на концах. Ют глядела на мать и всё думала: «Зачем ты ее сняла? Ты больше не любишь папу? Ты теперь любишь Раймунда?»

— К чему эта смена одежды? — хмуро спросила Ют.

Мать изменилась в лице, виновато опустила глаза.

— Понимаешь, — сказала она, — люди, они иногда уходят от нас. Так случается. Никто в этом не виноват. Просто…

— Я верну папу! — воскликнула Ют. Ивонет с испугом посмотрела на дочь. Девочка была полна решимости. — Я пойду на гору предков, найду его и приведу домой.

— Ют, разве ты не понимаешь? — прошептала девушка, смотря на зашедшего в комнату Раймунда. Мужчина вел Эрну под ручку. Они уже надели черное. — Когда человек уходит, он не может прийти обратно. Это зовется… ну ты знаешь.

Гнев обуздал Ют.

— Пусть они сами не приходят, но я верну папу! Верну! — закричала Ют. Раймунд и Эрна переглянулись.

— Это как ты хочешь воскресить мертвого? — спросил мужчина. — Ивонет, она с магией шутить собралась?

— Ют просто не понимает. — Ивонет виновато глядела на Раймунда. — Не сердись. Всё нормально. Я объясню ей.

— Объяснишь что? — завопила Ют. — Что ты хочешь быть с этим, а не с нашим папой? Что ты не хочешь к нему? Зачем ты говоришь о папе так, будто он ушел навсегда? Мы будем с ним! Будем с ним скоро!

Ивонет от страха прикрыла рот ладонью.

— Я не говорила об Анико… я говорила о малыше Гоззо, — произнесла женщина. — Сегодня его не стало… с нами. И мы провожаем его в последний путь.

— Он куда-то уезжает? Зачем? Оставьте его здесь!

— Так, деточка, — снова вмешался в разговор Раймунд. — Ребенок умер. Понимаешь, мертв? Слабенький был, болел, мало ел, замерз ночью и умер. Его сегодня закопают в землю. И всё. Это называется похороны. С твоим отцом делали то же самое. Неужели не помнишь?

— Раймунд, перестань. Ты ее травмируешь. — Взгляд Ивонет стал злым.

— Мой отец на горе предков! — закричала Ют и выбежала на улицу. — Я вам докажу! Я всем вам докажу!

Раймунд сделал глубокий вдох, вышел за девочкой и притащил ее обратно за руку. Ивонет с ним поругалась. Женщине не нравилось, что партнер вмешивается в воспитание ЕЕ ребенка. Ивонет намекала Раймунду, что справится сама. Мужчину же раздражало, как девочка ведет себя, как говорит со взрослыми. В конце концов, это его дом! Также Раймунда возмущала позиция возлюбленной. Спустя год смерти Анико Ивонет не может объяснить дочери, что отец умер и что значит смерть. Вместо этого рассказывает какие-то сказочки про небеса да горы. Ивонет на это ответила, что сотни раз объясняла всё Ют, но та просто не понимает. Раймунд предположил, что, видимо, девчонка совсем глупа. Пара вконец рассорилась. Раймунд ушел, хлопнув дверью. У Ивонет заболела голова. Эрна принесла девушке воды, затем проверила Ют. Девочка лежала на кровати и плакала. Старушка подошла к ней, погладила по волосам.

— Милая, — сказала она, — я уверена, глупых людей нет. И когда мы толкуем: «Не понимаю! Не понимаю!», мы