Шрифт:
Закладка:
Завершал статью следующий возглас:
«Книгу же проф[ессора] Виноградова с ее преклонением перед иностранщиной и лжеакадемической тарабарщиной мы не можем считать русской книгой о русском языке!»[1746]
Выход в свет такой статьи не мог произойти спонтанно. Виктор Владимирович Виноградов – декан филологического факультета МГУ, профессор Ленинградского университета, действительный член Академии наук СССР. Титул академика давал в те годы значительные преференции, среди которых был и некоторый иммунитет от критики. Но в данном случае не помогло и звание академика (авторы не случайно не упоминают об этом, называя его только профессором, здесь они следуют примеру А. А. Фадеева, который именно таким же образом критиковал «профессора В. Ф. Шишмарева»). Место публикации статьи – «Литературная газета», а также суть обвинений, главное из которых – низкопоклонство, вкупе с безапелляционностью ругательного текста создают впечатление, что статья была санкционирована (если не инспирирована) тем же А. А. Фадеевым. Кроме того, эта статья косвенно ударяла по позициям Министерства высшего образования СССР во главе с С. В. Кафтановым, рекомендовавшим книгу в качестве учебника.
Любая подобная статья традиционно порождала цепочку мероприятий – от обсуждений до откровенных проработок. Не избежал этой череды событий и академик Виноградов. Статья была обсуждена на филологическом факультете МГУ и Институте русского языка АН СССР[1747].
Отношение к В. В. Виноградову, в основном в силу его личных качеств, в Ленинграде было довольно неприязненным; особенно это проявилось после переезда Виктора Владимировича в Москву и избрания в 1946 г. академиком (при поддержке А. А. Вознесенского, а также благодаря И. И. Мещанинову и Н. С. Державину, минуя звание члена-корреспондента)[1748].
Но когда вслед за Москвой очередь прорабатывать В. В. Виноградова дошла и до Ленинграда, особенной бойни не вышло, хотя градус критики тут был выше московского.
Организатором проработки В. В. Виноградова в Ленинграде стал Ф. П. Филин, который, по примеру философской дискуссии по книге Г. Ф. Александрова, инициировал проведение в Ленинграде дискуссии по книге В. В. Виноградова. Именно подготовке предстоящей двухдневной дискуссии было посвящено 19 декабря собрание парторганизации Института языка и мышления имени Н. Я. Марра и Ленинградского отделения Института русского языка АН СССР, партячейки которых в то время были объединены в одну парторганизацию.
Основной доклад делал член партбюро ИЯМа Ф. П. Филин:
«Методологические установки В. В. Виноградова, данные им в предисловии, совершенно чужды маркс[изму]-ленинизму. Это же относится ко всей книге, хотя она и имеет большую научную ценность.
Докладчик отмечает также, что акад[емик] Виноградов предпочитает иностранных лингвистов русским, что особенно проявляется в ссылках, тщательно указывающих работы иностранных ученых, и небрежно русских. Отчетливо выступает методологическая беспринципность ак[адемика] Виноградова также в подборе иллюстративного материала»[1749].
Хотя «вопросов к докладчику не было», несколько лингвистов-коммунистов выступили в прениях:
«С. Г. БАРХУДАРОВ – отмечает, что его оценка книги В. В. Виноградова “Русский язык” совпадает с той оценкой, которую дал ей в своем докладе Ф. П. Филин. Но его смущает, что из доклада не совсем ясно, в каком направлении пойдет подготовляемая по этой книге дискуссия. А это необходимо знать заранее, т. к. в связи с этим надо переоценить работу всех секторов Института русского языка ‹…›. Таким образом, предстоящая дискуссия должна привести к пересмотру и перестройке работы Института русского языка»[1750].
«С. Д. КАЦНЕЛЬСОН – считает, что дело обстоит гораздо серьезнее и глубже, чем представил в своем докладе Ф. П. Филин. Опасность не только в открытом выступлении противников нового учения о языке (Петерсон, Реформатский и др.). Самое опасное – это самоуспокоенность, застойность в наших рядах, стремление любой ценой избежать острых углов. Эта застойность выражается в том, что у нас вырождается обсуждение. В этом смысле мы сами себе враги…»[1751]
«А. В. ДЕСНИЦКАЯ[1752] – Согласна с замечаниями, относящимися к работе института в целом, но считает, что не следует отклоняться от главной задачи – обсуждения работы В. В. Виноградова, которая занимает огромное место в нашей науке. Предстоящая дискуссия должна явиться началом, после которого должно пойти все более полное и углубленное обсуждение волнующих нас вопросов»[1753].
Развернуто обвинив В. В. Виноградова в формализме, «А. В. Десницкая указывает, что критикуя акад[емика] Виноградова по мелочам, мы снижаем значение нашей критики. Наша критика должна быть глубже, должна дать понять ак[адемику] Виноградову, что ему надо идти в ногу с советской наукой»[1754].
Завершил обсуждение ученый секретарь ИЯМа О. П. Суник:
«Агапов и Зелинский правильно поставили вопросы, хотя и не являясь специалистами-лингвистами, но они не довели их до конца. Это уже наша задача»[1755].
Двухдневная дискуссия по обсуждению книги В. В. Виноградова проводилась Институтом языка и мышления имени Н. Я. Марра и ЛО Института русского языка также совместно, 23–24 декабря, в малом конференц-зале Академии наук на Университетской набережной[1756]. Открыл дискуссию мэтр советского языкознания академик И. И. Мещанинов, который «отметил большие достижения советского языкознания, но подчеркнул, что в работах наших языковедов допущены серьезные ошибки. И. И. Мещанинов призвал собравшихся отнестись к обсуждению книги академика В. В. Виноградова критически и говорить о недостатках в работах языковедов полным голосом»[1757].
Но даже И. И. Мещанинов, который, прикрывшись учением Н. Я. Марра, сделал языкознание заповедником, защищенным от идеологических бурь, не мог долго сдерживать то огромное давление, которое оказывала идеология на все стороны жизни советского общества[1758]. Ограничиваясь общими фразами, И. И. Мещанинов старался по мере сил сохранить собственное лицо (осенью 1948 г., после сессии ВАСХНИЛ, он уже не сможет этого сделать), а непосредственно проработку доверял тем, кто не считал нужным разбираться в средствах. В области языкознания в 40-х гг. наиболее прославились два погромщика: Георгий Петрович Сердюченко в Москве и Федот Петрович Филин в Ленинграде. В Ленинградском университете амбиции Ф. П. Филина несколько сдерживались, что объяснялось критическим отношением к последователям учения Марра со стороны ректора ЛГУ А. А. Вознесенского[1759]. Но в Академии наук Ф. П. Филин вел себя более свободно – позиции марристов в Ленинграде, благодаря И. И. Мещанинову, были много сильнее московских.
Выступление Ф. П. Филина на обсуждении книги В. В. Виноградова было еще более резким, нежели на предварительном партсобрании:
«На большом конкретном материале Ф. П. Филин показал, что книга В. В. Виноградова в своей теоретической
