Шрифт:
Закладка:
На всякий случай Найт решил извиниться:
– Если я говорил что-то неприятное и чем-то тебя обидел, пожалуйста, прости.
Приподнятые уголки губ Хана опустились. Прежде чем развернуться и уйти, он бесцветным тоном сказал:
– Собирайся. Я принесу еще кое-что.
Найт остался сидеть, закутанный в заляпанное потемневшей кровью одеяло, и смотреть на пар, поднимающийся от воды.
Хан обиделся?
Покровитель перевел взгляд с закрытой двери на Кисточку, скачущую по вороху одежды. Вцепившись в носок, ласка уволокла его под кровать с радостным писком.
Быстро смыв кровь, Найт переоделся в свои родные брюки с замшевыми вставками и черную рубашку. Вот только свитер оказался слишком большим и почему-то коричневым. Юноша просто утонул в нем. Рукава доставали до кончиков пальцев, а воротник пришлось подворачивать аж два раза! Но в свитере было так тепло, что Найт наплевал на то, как смешно он выглядит.
Дрова в камине уже догорели. Комната постепенно остывала. Юноша спрятал руки в рукава и устроился на диване с горой расшитых подушек и лаской, играющей с бахрамой. Наблюдая за тлеющими углями, он наконец-то вспомнил слова Хана: «Конечно же, ты – мой Покровитель».
– Не может быть... – прошептал Найт.
Ощущения были странные. Вроде бы, вот оно – исполнение мечты. Но в сердце закрадывались сомнения. Может, это просто жалость? Хан ведь хороший человек, хоть и отрицает это. Вот и пожалел дурачка, который безрассудно рисковал ради него и его друзей, отблагодарил за помощь и сочувствие.
Погрузившись в мысли, юноша и не заметил, как вернулся одетый в теплую куртку Хан и положил рядом груду темно-коричневого меха. Найт аж подпрыгнул, как напуганный кот.
– Надо же, я думал, он не будет таким большим, – сказал лучник, потирая подбородок. – В твоей сумке я не нашел достаточно теплой одежды, так что достал свою. Ты стал таким тощим, что даже непонятно, есть в свитере кто-то или нет. Я тебя сразу и не разглядел. – Хан насмешливо прищурился и указал на груду меха. – Вот, в этом бует теплее, чем в куртке или пальто.
Наконец Найт обратил внимание на странный объект и тут же шарахнулся на другую сторону дивана:
– А-а-а! Убери это скорей, убери!
Хан посмотрел на вопящего Найта, как на идиота, и решил уточнить:
– Что, по-твоему, это такое?
– Шуба!
– А ты наблюдательный.
– Из чего она? – Прищурившись, юноша глядел на шубу, как на ядовитую змею.
– Из меха.
– Из какого?
– Хм, это соболь.
Найт схватил ласку, с подозрением разглядывавшую шубу, и спрятал ее под свитер:
– Не смотри, Кисточка! Ты предлагаешь мне носить этот кошмар?!
Хан в недоумении вскинул брови:
– А что не так? Она ж теплая.
– Соболь – родственник ласки! – выпалил Найт.
Наконец до Хана дошло. Он поторопился забрать шубу и вышвырнул ее за дверь.
– Так нормально?
Покровитель кувнул.
– Кисточка, можешь вылезать.
Гибкая белая фигурка появилась из-за воротника и устроилась на его плече. К счастью, она не успела ничего понять.
Хан цыкнул и скрестил руки на груди.
– Ну и в чем ты собираешься ходить в такой дубак? Снаружи все оледенело, а дров и угля для растопки не так много. Все расходуется на кузницы. Шуба – лучший вариант. Там есть еще из лисы. Правда, женская. Принести?
– Нет! Я не надену шкуры зверски убитых животных!
– Нравится мерзнуть?
– Все равно не надену!
Двое свирепо сверлили друг друга взглядом, пока Хан не сдался.
– Ладно. Попробуем найти что-то другое. И почему я вообще тебя уговариваю, а? – Он закатил глаза и поманил рукой. – Идем. Там сейчас начнется.
– А маскировка?
– Точно!
Хан как по волшебству вынул полоску ткани и завязал Найту глаза.
– Кисточка, прячься, – сказал он, и – невероятно! – ласка послушалась, юркнув к Покровителю за воротник.
Они вышли из комнаты и спустились на первый этаж. Найт сразу ощутил, как изменилась обстановка. За одну ночь и утро замок заполнили лекари и шаманские целители. В огромном зале организовали места для раненых. Магия была везде, словно растворившийся в воде сахар. Туда-сюда сновали люди, пахнущие травами и кровью.
– Рано утром крейнцы атаковали одну из сторожевых башен, – объяснил Хан. – Просто взорвали ее магией.
По запаху обгоревшей плоти, количеству стонов и криков было ясно, что пострадало очень много людей. В темноте перед Найтом маячило множество бледных пятен и несколько зеленоватых силуэтов шаманов, использующих печати.
– Они атаковали и отступили?
– Да. И, скорее всего, сегодня попытаются сделать то же самое.
Обучая ребят, Регин утверждал, что при осаде крейнцы не станут атаковать в лоб. Они сначала будут запугивать и изматывать своего врага, а потом начнут наступать со всех сторон. Это была тактика демонов еще со времен Великой войны.
– А где Киран? Он не защищал людей?
– Он прилетел, но крейнцы уже сбежали, – сухо ответил Хан и добавил: – Ты так спокойно говоришь о нем.
– А как надо?
– Ты зол? Ты же должен его ненавидеть.
Обратившись к своим чувствам, Найт понял, что не испытывает ненависти к Покровителю Севера. Неприязнь – да. Обиду и злость на то, что его не выслушали. Правда, он еще помнил боль. Тело отозвась дрожью на появление неподалеку знакомой энергии.
Хан это заметил:
– Страшно?
Найт прикусил губу, не желая признаваться, что боится Кирана.
– Пойдем отсюда. – Северянин потянул его к выходу, шепнув на ухо: – Я куплю тебе булочку.
«Почему это звучит так, будто ты утешаешь ребенка?» – подумал Найт. Тем временем его желудок отозвался жалобным воем.
Дорога до площади, находившейся у самой стены, перед казармами, занимала не больше десяти минут спокойным шагом. Как и обещал, по пути Хан купил две булочки с мясом и торжественно вручил одну Найту под аккомпонимент голодного желудка.
Вскоре они уже были на площади.
Это место не представляло из себя ничего особенного, кроме того, что здесь могло поместиться очень много народа. Наблюдать за всеми можно было с большой террасы, на которой в обычное время проходили армейской элиты. В высоких окнах двухэтажного здания виднелись занавески и очертания мебели, а на черепичной крыше развевались арконские знамена с главным в центре – алым полотнищем с взлетающим золотым соколом.
Хан и Найт остановились в стороне и доедали булочки. Народ постепенно заполнял площадь. Это
