Шрифт:
Закладка:
Г о л о с О л ь г и Б е р г г о л ь ц (по радио).
Дарья Власьевна, соседка, здравствуй!
Вот мы встретились с тобой опять.
В дни весны желанной ленинградской
надо снова нам потолковать.
Тихо-тихо. Небо золотое.
В этой долгожданной тишине
мы пройдем по Невскому с тобою,
по былой «опасной стороне».
Как истерзаны повсюду стены!
Бельмы в каждом выбитом окне.
Это мы тут прожили без смены
целых девятьсот ночей и дней.
Мы с тобою танков не взрывали.
Мы в чаду обыденных забот
безымянные высоты брали,
но на карте нет таких высот…
Где помечена твоя дорога,
по которой десять раз прошла
и сама — в пургу, в мороз, в тревогу —
пятерых на кладбище свезла?..
О л е с ь. Слышали? Вы слышали?
Д а р ь я. Всю блокаду она со мной так: «Дарья Власьевна, соседка»… Родненькая моя.
М а н е ж н и к о в. Так это — о вас?
Д а р ь я. Навряд ли! Откуда ей меня знать? Есть, значит, и другая Дарья Власьевна. А может, и так — из головы взяла. Оленька наша.
И г о р ь. А вы ее знаете?
Д а р ь я. Кого? Ольгу Федоровну? Ну, милый, ты любого блокадника спроси — кто ж ее не знает! А видеть не приходилось. А по голосу из тыщи узнаю.
М а н е ж н и к о в. Непременно надо будет спросить Ольгу Федоровну, откуда она взяла свою Дарью Власьевну.
Д а р ь я. Так ты с ней знаком?
М а н е ж н и к о в. Да, мы встречались.
Д а р ь я. Ох, с сюрпризом ты мужик, оказывается!
К а т я возвращается в военной форме.
К а т я. Платья гражданского нет на такой случай. Все расхожее.
Манежников неслышно выходит. Входит Е л и з а в е т а в роскошном платье с лисой.
Е л и з а в е т а. Пировать так пировать, соседи. Видите, как до войны шили?!
Неловкая пауза.
Здесь, на Невском…
Все молчат.
(Теряет уверенность.) В ателье «Смерть мужьям», знаете?.. До чего… смешное… название…
Возвращается М а н е ж н и к о в с гитарой.
М а н е ж н и к о в (негромко напевает под гитару).
По мосткам тесовым вдоль деревни
Ты идешь на модных каблуках.
Пред тобой склоняются деревья,
Звездочки бледнеют в облаках.
Запоешь ли песню в час заката —
Умолкают птичьи голоса.
Даже все женатые ребята
Не отводят от тебя глаза…
Е л и з а в е т а (тихо). Гляди, Дарья Власьевна, прямо на глазах хорошеет человек!
М а н е ж н и к о в (явно обращаясь к Кате).
Я иду тропинкой полевою,
Словно по приказу, за тобой.
Я в боях командовал тобою,
А теперь я снова рядовой…
М а н е ж н и к о в и И г о р ь (поют вместе).
О тебе в боях гремела слава,
Ты прошла огонь, чтоб мирно жить,
И тебе положено по праву
В самых модных туфельках ходить.
К а т я. Спасибо, мальчики.
Е л и з а в е т а (тихо). «Мальчики»! Одно слово — пэ-пэ-жэ… Полевая походная…
Д а р ь я (тихо). Не греши! Зависть в тебе ворочается. (Громко.) Хороша песня, ребята. И Катерине к лицу. Будет у нее и платье, будут и туфельки — дай срок. Лизавета вон мне нашептывает: «Какая Катя красавица! Поделилась бы платьишком, да размер не тот». Молодец, Лизавета, добрая душа.
К а т я. Спасибо, Лиза. Мне не к спеху.
Е л и з а в е т а. Что ты за человек такой, Дарья Власьевна?! До всего ей дело.
Д а р ь я. Какая уродилась. Давай-давай, девочки, работай! Стол заждался… Антонина Васильевна, я девочек звала, а ты тут при чем?
Н и к о д и м о в а. Мне казалось… Я, в общем, тоже не старуха. Тридцать…
Е л и з а в е т а. Тридцать?!
Всем неловко — все стеснительно глядят на раннюю седину Никодимовой.
М а н е ж н и к о в (с трудом). А вас седина нисколько не старит.
Д а р ь я. Ну, и давай суетись! Чего стоишь, раз тебе тридцать?
И г о р ь (Марианне). Вырастешь — сама станешь играть на скрипке. Еще лучше меня!
Д а р ь я (накрывая на стол). Куда уж лучше-то!
И г о р ь. У меня до войны лучше получалось — вы просто забыли, тетя Даша. (Марианне.) Так что — будем учиться?
Марианна кивает, притрагивается к смычку, гладит его.
М а н е ж н и к о в. Старый, запиленный вальс, Поставить?
Е л и з а в е т а. Мечтаю!
Манежников ставит пластинку.
Чур, белый вальс! Дамы сами выбирают.
Приглашает Манежникова.
И г о р ь (Марианне). Ты меня приглашаешь?
Марианна кивает головой. Игорь кружится с нею на руках, затем ставит на пол и приглашает Дарью.
Д а р ь я. Ну, я уж вокруг себя не обернусь. Десять лет не танцевала.
И г о р ь. Попробуем.
Танцуют.
К а т я. Покружимся, Антонина Васильевна?
Н и к о д и м о в а. Вам бы лучше сохранить расстояние…
К а т я. Не понимаю вас!
Н и к о д и м о в а. Еще не известно, что я за птица.
К а т я. Главное, что вы об этом знаете сами. По-моему, так.
Н и к о д и м о в а. Скажите, а вам было трудно — там?
К а т я. На фронте? Как всем… Спать очень хотелось. За всю войну еще не отоспалась. А к остальному привыкла.
Н и к о д и м о в а. Странно, вас как будто и не коснулась война.
К а т я. Коснулась… Я просто не показываю! Зачем? Всем сейчас трудно. Нет такого человека, кого бы горе обошло! Я лично не встречала.
Танцуют Елизавета и Манежников.
Е л и з а в е т а. Вы жили где-то в Заячьем?
М а н е ж н и к о в. Нет, на Лиговке.
Е л и з а в е т а. Люблю этот район. Разбомбили?
М а н е ж н и к о в. Во время блокады я редко бывал дома. Однажды пришел, а там…
Е л и з а в е т а. Понимаю. Как хорошо я вас понимаю — самой удивительно! Но теперь уж все наладится. Квартиру хорошую дадут, женитесь. Вы не были женаты?
М а н е ж н и к о в. Как-то не собрался.
И г о р ь. Предлагаю поменяться дамами!
Е л и з а в е т а (Манежникову). С Катькой ему потанцевать захотелось. (Громко.) Это нечестно: белый вальс!
И г о р ь (вновь подхватывает Марианну). Николай Гаврилович, не отставайте!
М а н е ж н и к о в. Катя, если позволите…
К а т я. Почему же нет?!
Танцуют.
Д а р ь я. Олесь, ты чего сбоку?
О л е с ь. Смотрю на всех. Интересно.
Д а р ь я. А танцевать?
О л е с ь. Я не умею.
Д а р ь я. Поучу.
О л е с ь. Мне и так хорошо.
Д а р ь я. Зато за столом садись со мной рядочком. Я слышала, ты поешь хорошо. Вместе петь станем. Лады?
О л е с ь. Я с мамой сяду, а вы — с нами. Только не обижайтесь, что я так говорю.
Д а р ь я. Разве можно!
Кончился вальс.
М а н е ж н и к о в. Так ни слова и не сказали друг другу. Плохой я кавалер, Катя.
К а т я. А мне и так понравилось. Могу еще.
М а н е ж н и к о в. Вы слишком добры. Простите за неуклюжесть.
К а т я. Сядем рядом и наговоримся досыта. Только Игоря возьмем с собой. Какой он чудесный человек оказался! Правда?
М а н е ж н и к о в. Более чем правда. Более чем…
Рассаживаются: Манежников с Катей, справа от нее — Игорь, слева от Манежникова Елизавета, рядом с Игорем — Марианна, затем — Никодимова, Олесь
