- Вечер добрый. Простите, что беспокоим вас... - на мгновение я замолчал, поймав на себе пристальный взгляд её подслеповатых голубых глаз. - Нам нужна помощь.

- Вы, видать, не из тутошних. Шукаете кого?

- Не совсем так. Мы исследователи... - я выдумывал на ходу: не сразить же мне её фантомами, пророчествами и тому подобным. Юлия стояла позади и молчала. - Если быть более точным, то геологи. Нам нужны лыжи, чтобы продолжить путь. Может быть, у вас найдутся две ненужные пары? Или снегоступы? Полагаю, у вас тут они - не редкость... Я готов заплатить.

- У нас на станице путники редкость.

- Поверьте, мы не грабители.

- Пущи тут дикие, - прогнусавила женщина. - Чужаков не жалуют.

- Если вы не можете нам помочь, то мы уйдём.

Старушка сохраняла ледяное молчание; затянутые пеленой глаза так и сдавливали душу. Но я не дрогнул, не замялся, не смутился - фантом привёл нас сюда, а значит, мы у цели. Мы движемся исключительно в верном направлении, и никак иначе. И тут из-под юбчонки хозяйки выглянул серый котёнок с хвостом-закорючкой. Юля опустилась на корточки и провела ладонью по его шёрстке; тот тут же замурчал.

- Ой, какая кисонька. Какая у вас красивая, милая кошечка.

Старушка опёрлась на посох и осклабилась:

- Кот енто. Мурзик его имя… Вас самих-то как кличут?

- Я - Родион, а она Юля.

- Добре, проходите. Меня Дуная звать... - махнув на комод, она добавила: - Только боты снимайте. И снегу в избу не нанесите. Мурзик, поди сюды, не лезь в колотун.

Хата была обустроена в духе совхозных традиций. На стенах висели многочисленные ковры; из-под горы одёжек и тканей выглядывала педальная швейная машинка; в одном из углов зала висели иконы. Почти полностью обклеенный наклейкам из жвачек, старый советский холодильник гудел как трансформатор. Мурзик запрыгнул на сервант и стал наблюдать за нами с присущим котам равнодушием. Наш фантом стоял рядом. От печи так и веяло жаром. Дуная скрылась за ней и вскоре вернулась с огромным самоваром. Вскоре мы сидели за столом и попивали из блюдечек какое-то отдалённо напоминающее чай варево.

- Лыжи, молвите? Куда ж вы собрались в такую-то стужу? У нас тут чащи одни кругом.

Мы с Юлей переглянулись. Я облизал обожжённые с непривычки губы. Уже собирался в очередной раз выдумать отговорку, но на этот раз инициативу решила проявить она:

- Мы прибыли в поисках полезных ископаемых. На нашем навигаторе отмечены точки, в которых, предположительно, находятся залежи. Нужно взять образцы и...

Закашлявшись, старушка поставила блюдце на стол; котёнок запрыгнул к ней на колени и свернулся в клубок.

- Для геологов вы больно молодые. У вас не то, что лыж; у вас даже лопат с собой нема. Я-то старая, да, но житья повидала. И враки за версту чую. Церковь ищете?

Я чуть не поперхнулся. Кхекнул, пролил немного питья на штаны - боль прожгла колено.

- Церковь? - пойманная на лжи Юля даже не покраснела. – Расскажите про неё.

- Вы не первые ужо, хто к нам на посад заглядывает. Путники заходят чуть ли не каждый год. Обычно по трое, по двое. Всегда молодые и на туристов не похожи. Как вы прямо. Поблукают, поблукают - и на восток уйдут. Словно уводит их хто. Про храм мы тогда и не ведали. Думали, молодёжь забавляется... А год-два назад наведались к нам люди странные. Может, с десяток. Может и два. На вездеходах, конях снегоходных, на витязей больше смахивали. В касках да в окулярах. Двое в масках на всё лицо. Кресты у них на грудях иноземные, ажно дрожь пробирала. Детина пришёл с ними. Ростом в три аршина, коль не болей. Ужасные эти люди, кошмарные - холодом от них веяло могильным. Расспрашивали про монастырь. Угрожали забить и пожечь хаты. Прям як фашисты. Мы им показали, куда путники уходили, они и убрались. Больше мы их не видали, и слава Богу. А теперь вот снова вы...

- И что? – я опёр голову на руки, вмиг забыв про пролитый чай. - Они нашли ту церковь?

- Может нашли. А может и не нашли, - старушка перекрестилась. - Один Господь знает.

- Уверена, нам тоже в этот храм, - предельно внимательно сказала Юля.

Опустив Мурзика на пол, Дуная опёрлась на трость и встала:

- Добре. Есть у меня то, что вам нужно. В сарай схожу - будуть вам снегоступы.

Вскоре она вернулась с двумя парами широких лыж. Я тут же достал из кармана кошелёк:

- Сколько мы вам должны?

Старушка вялым взмахом руки велела мне спрятать бумажник:

- Это мужа. Раньше он ходил с ними на охоту, а опосля того, как отошёл на свет иной, они без дела стоять. Прогнивают только. Уж лучше они впрок кому пойдут.

- Спасибо вам огромное, - Юля обняла Дунаю.

Я медленно поднялся на ноги: казалось, что ставшие очевидными связи вдруг рассеются дымом у меня на глазах. Церковь - отмеченный гостеприимной старушкой пункт назначения воодушевил меня поспешить и закончить начатое.

- Чай был очень вкусным, спасибо... Ну что, Юль, выдвигаемся?

- Да, пора бы.

- Окститеся! Куда ж вы пойдёте-то, на ночь глядя? Оставайтесь. Переночуете, а с утра в путь. Я вам на печи постелю. Места всем хватит. И мне, и вам... - она почесала котёнка за ушком. - И даже Мурзику.

Долго уговаривать нас не пришлось. Более того, фантом явно не собирался покидать избу.

Значит, с отбытием придётся повременить.

На улице уже стемнело. Мои мысли витали в тёмной пустоте за исписанным морозными узорами стеклом. Бессонные веки слипались - иногда я проваливался в беспамятство, но вырывал из него треск дров да искры, мелькающие за приоткрытой дверцей печи. Юля спала. Дуная задула свечи и заперлась в комнате, оставив нас с духом наедине. Изба погрузилась в молчаливый сон. Я смотрел за окно, пытаясь разглядеть отражение своего лица. Какое оно? Измождённое. Излучающее надежду? Или тревогу? Не знаю. Чем дальше я заходил; чем больше я уставал; чем глубже я нырял в этот водоворот неизвестности, тем больший покой меня наполнял. Подобно космонавту, фал которого оборвался, я тонул в бесконечности пространства. Эта бесконечность убаюкивала меня.

Мы проснулись ранним утром и даже не успели поблагодарить Дунаю за ночлег: видение дождалось, пока мы оденемся, и сразу же отправилось