не шпион. Проект Танми был ненадлежащим использованием его услуг, и я должен понимать, что у него есть жена и дети. Чунг также утверждал, что даже если в ходе проекта и удастся выявить структуру вьетконговцев в общине, руководитель уезда не предпримет никаких действий в отношении любой информации, которую они с Фитем смогут получить.

Фить кивнул в знак согласия с последним утверждением. Лично его риски проекта не беспокоили — Вьетконг уже пометил его для уничтожения. Но, как и Чунг, он не доверял ни майору Нгиему, ни правительственным войскам в Танми.

В конце концов, оба согласились принять участие в проекте при условии, что они получат для выполнения своих заданий вооруженную охрану. Кроме того, Чунг должен был получить компенсацию за повышенный риск, связанный с проектом. Он оказывал стабилизирующее влияние на Фитя, без которого вся затея провалилась бы.

Как всегда, майор Эби проявил энтузиазм и готовность к сотрудничеству, и быстро заручился неохотным согласием майора Нгиема на сопровождение группы во время их ежедневных поездок в Танми. По настоянию сержанта Чунга мы намеренно избегали сообщать любезному уездному начальнику о новом направлении, которое должен был принять проект. Если бы майор Нгием узнал, что эти два человека собирают разведданные для американских советников, он был бы недоволен.

Побыв в Дыкхюэ менее трех недель, я уже начал рассматривать наших вьетнамских коллег как противников в попытке победить вьетконговцев. Я стал жертвой всех подводных камней, о которых рассказывали наши инструкторы в Форт-Брэгге. Как американский военный, воспитанный на прямом, агрессивном подходе к решению проблем, я собирался довести дело до конца, с помощью вьетнамцев или без них, став, таким образом, идеальным учеником полковника Вайсингера, которого я же и упрекал за подобное отношение к делу несколькими неделями ранее.

Весной 1971 года Фить и Чунг наконец приступили к выполнению своих задач по сбору разведданных в Танми. Используя многочисленные родственные и другие связи Фитя в общине, эти два человека сумели быстро создать добротную сеть информаторов по всей общине. Используя эти источники, мы смогли уточнить подробности структуры Вьетконга, о которой ранее рассказывал Фить. Каждый вечер они вдвоем докладывали мне о результатах дневной работы и получали инструкции для следующего задания. Фить и Чунг со своими единомышленниками перепроверяли все упоминания о персоналиях Вьетконга, которые появлялись в многочисленных коммунистических документах, попавших в наши руки за последний год. «Кто такой брат Сау?» «Сестра Бей — это политический работник или партизан, или существуют два человека с одинаковым именем?» Имена быстро начали вставать на свои места, как и конкретные районы действий отдельных повстанцев. Когда картина начала вырисовываться, стало ясно, что мы открыли в Танми пресловутый ящик Пандоры. «Горстка» вьетконговских политиков и «отделение» партизан начали превращаться в значительную по размерам организацию, действующую, как говорил Фить, под носом у правительственных солдат общины. Если что и можно было уверенно сказать, так это то, что описание организации в Танми, сделанное Фитем, преуменьшало масштабы революционной деятельности в общине.

Спустя всего два месяца работы этих двух человек, их усилия позволили нам с уверенностью заявить, что Вьетконг действительно контролирует общину Танми, причем, как мы узнали, революционный комитет даже участвовал в разрешении земельных споров между крестьянами одной из деревень. В своем первом полном отчете полковнику Вайсингеру я суммировал то, что мы узнали благодаря усилиям Фитя и Чунга:

Деятельность инфраструктуры Вьетконга: в общине на регулярной основе действуют по меньшей мере двадцать подтвержденных сотрудников, включая кадры субрегионального и уездного уровня, и нам предстоит еще многое сделать, прежде чем можно будет с уверенностью утверждать, что мы знаем, кто составляет большинство вьетконговцев Танми. Тем не менее, наше представление о Танми является наиболее четким из всех четырех общин. Мы знаем, что ВК систематически взимает налоги в пяти из семи деревень общины, причем 90 и более процентов жителей вносят свой вклад. Гражданская и военная деятельность по идеологической обработке и обращению в свою веру ведется в больших масштабах… людей «воспитывают» и настраивают против правительственной программы по расчистке земель, НСС (правительственного ополчения, состоящего из подростков и стариков)[23] и участия южновьетнамских военных в боях в Камбодже. Вербовка, хотя и является слабым местом ВК в Танми, далеко не всегда отсутствует. С первого февраля Вьетконг общины Танми завербовал восемь подростков из НСС, четверо из которых в настоящее время действуют в общине как партизаны. Один из них был убит, один попал в плен, а двое ушли в армию. Вьетконговцы предложили вознаграждение в 10 000 пиастров любому члену НСС, который принесет им свое оружие. Особенно эффективными в деревнях были операции по обеспечению безопасности — недавно было выявлено несколько правительственных информаторов, которые были либо предупреждены, либо убиты.

В целом, проект Танми выявил чрезвычайно жизнеспособную, эффективную инфраструктуру, которая выполняет задачи, поставленные перед ней вышестоящим штабом Вьетконга. Ее операции осуществляются с молчаливого, а иногда и с явного согласия населения, которое почти повсеместно отказывает правительству в информации о деятельности повстанцев. Одна из причин этого кроется в том, что правительство не обеспечило для населения должной безопасности. Однако в Танми причины глубже. Жители одной из деревень сказали, что у ВК есть одно большое преимущество перед правительством, и это — лидерство. Лидеры Вьетконга в Танми во многих случаях являются пожилыми людьми, которых уважают местные жители. Они почти всегда являются уроженцами местных деревень. Многие из правительственных чиновников, особенно старосты деревень, — более молодые люди, которые не являются местными жителями и проводят мало времени в деревнях или не проводят его вообще.

В этом отчете также были подробно описаны имена многих вьетконговцев Танми, структура их подпольных ячеек, и то, какие ячейки действовали в различных деревнях общины. Если не указывать точные места расположения тайных укрытий и бункеров, отчет не мог быть более конкретным. Когда я сообщил Фитю и Чунгу, что майор Эби передал копию отчета майору Нгиему, они поморщились — и не зря. После того, как майор с улыбкой принял его от майора Эби, он вызвал их вдвоем в свой кабинет и отчитал их за нелояльность в передаче информации американцам. Как и предсказывали Фить и Чунг, в ответ на информацию, содержащуюся в отчете, он не предпринял никаких мер. На следующий день в общине Танми все было как обычно.

Столкнувшись с такой ситуацией, вечно нетерпеливый полковник Вайсингер увидел прекрасную возможность решить проблемы майора Нгиема и Танми. Ему чрезвычайно надоел обструкционизм майора, и он воспользовался возможностью дискредитировать его. Сделал он это, предоставив копию отчета по Танми своему коллеге