5

Телеграмма генералу Шейдеману в Варшаву из штаба командующего Юго-Западным фронтом:

Позавчера, находясь в Варшаве, я увидел необычно большое количество офицеров, военврачей и военных чиновников, прогуливающихся по улицам города, в основном в компании женщин. Это свидетельствует о бездеятельности данных военнослужащих, полном отсутствии у них чувства долга и отсутствии контроля со стороны начальства, допускающего подобное уклонение от службы. Это безобразие с завтрашнего дня должно быть прекращено, все офицеры должны немедленно направиться по своим частям, где им надлежит находиться постоянно. Им не следует забывать, что мы сейчас находимся в состоянии войны. Офицеры, не имеющие непосредственного командования, не позднее завтрашнего дня должны быть переданы в распоряжение коменданта моего штаба для пополнения нуждающихся подразделений. Все офицеры и военные чиновники во время войны должны обучать военнослужащих или нести иные обязанности. Свободные часы досуга надлежит проводить в подразделениях. Необходимо избегать любой распущенности, дабы не подавать плохой пример войскам и не подрывать их доверие.

Иванов

(с подлинным) верно:

Старший адъютант штаба капитан Сулковский.

(«Фоссише Цайтунг», 5 февраля 1915 г.)

6

Однажды вечером вахмистр Бургхардт (он был придан к батарее в Дуэ замещать офицера) пригласил всех унтеров на вечеринку на свою квартиру. Он проживал в доме на правом фланге позиции один, сам по себе. Там, в гостиной с красной плюшевой мебелью и фортепиано, собрались гости. Пива была небольшая бочечка. Настроение у всех быстро приподнялось.

Расчеты хотели спать, но шум и смех разносились по всем углам.

У Райзигера болел зуб. Он лег спать особенно рано. Теперь ворочался туда-сюда, потому что не мог заснуть. Он был в отчаянии.

Наконец повязал голову платком, и это немного успокоило боль.

Он лежал в полудреме. Затем услышал свое имя. На улице перед домом кто-то звал его:

– Райзигер, бегом к вахмистру!

Дьявол, этого еще не хватало!

– Да не ходи ты. Можешь сказаться больным, – прошептал Рабс, только что раздевшийся.

– Наверное, пора на пост. Тут мне не отвертеться, – ответил Райзигер. – Вот дерьмо. – Он с трудом надел сапоги и застегнул шинель. Вышел на улицу.

– Паря, поживее. Вахмистр теряет терпение, – часовой подтолкнул его в спину.

Он открыл дверь в квартиру вахмистра и стянул с головы фуражку.

Бургхардт, пошатываясь, подошел к нему:

– Можешь стоять вольно. Ты мой гость, верно же? Ты ведь из начитанных, доброволец? Ну, значит, и на пианино смогёшь, так ведь? Ах, паря, давай не заливай мне тут. Вот пивка попей тут, это самое…

Зубная боль, трудное засыпание, грубое пробуждение, питьё мерзкого пива натощак в компании толпы подпитых унтеров, а затем игра на фортепиано – мрачный сюрприз.

Райзигер не знал, что ответить. Повертел в руках пустой стакан.

Но что поделаешь? Сел за фоно. Клавиши липкие, грязные – им тоже довелось пивка попить. А еще все струны расстроены.

Райзигер счел, что сможет лучше и правильнее всего выполнить свою задачу в унтер-офицерской компании, сыграв «Славься в венце побед». Он мог это сделать только двумя, максимум тремя пальцами, но всё же попытался.

В ответ раздался взрыв смеха. Бургхардт дал ему по голове:

– Ты совсем с катушек, парень? Давай-ка лучше что-нибудь повеселее.

– Я ничего такого не знаю, герр вахмистр.

– Не знаешь? – Бургхардт запнулся. – Разве ты не знаешь… – тут он проревел несколько нот. – Там еще про корону на Рейне? Что?.. Ты должен это сыграть, понял?!

– Тогда господину вахмистру придется напеть еще раз, может, я смогу подыграть на слух.

Смех компании стал еще громче.

– Штольценфельс… – пробормотал Бургхардт. – Можешь про Штольценфельс? Я те говорю «Штольценфельс на Рейне»… я те говорю… ты не настоящий доброволец! – Он уже говорил это не добродушно, это прозвучало как грохот взрывчатки. – Чего ты вообще хочешь, а?.. Стрелять не хочешь, войны не хочешь… Зачем ты здесь вообще нужен, а, доброволец?

Райзигер вспотел, уставившись на клавиши: «Штольценфельс на Рейне? Может, просто сыграю что-нибудь? Может, никто и не заметит, правильно или нет».

Сборище гостей загудело. Они обнялись, запокачивались, запели свой «Штольценфельс». Райзигер попробовал подыгрывать. И правда что. Он же слышал эту песню много раз. Ну, поехали! Со всей силой отчаяния вдарил он по клавишам – фальшиво, но громко.

Когда кончился первый куплет, вахмистр потрепал его по щеке:

– Молодец, юнец, молодец, юнец! Я ж говорю, будешь так играть, станем добрыми друзьями, понял меня? А теперь второй куплет!

Райзигер сыграл второй, потом и третий. Когда песня кончилась четвертым куплетом, голос Бургхардта снова стал раздраженным. Он подвинул Райзигеру стакан:

– На, выпей, и сыграем еще разок!

Пока Райзигер пытался опорожнить стакан, остальные уже запели. Пришлось поторопиться. О, всё прошло отлично! И хотя певцы закончили на несколько тактов раньше пианиста, всем так понравилось, что они тут же начали заново.

Когда Райзигер в седьмой раз без передышки сыграл все четыре куплета про «Штольценфельс на Рейне», произошло нечто странное. На восьмой раз начальные ноты застряли в глотке у вахмистра и унтер-офицеров. Как отрезало. Бургхардт так резко поставил стакан на стол, что тот разлетелся на осколки. Потной рукой он вытер красное лицо и растерянно сказал:

– Черт возьми, эти свиньи стреляют!

Все вскочили. В комнате настала тишина. Вдалеке послышался знакомый звук – резкий свист. Свист превратился в пронзительное шипение. Все подогнули колени. Раздался взрыв. Вахмистр выскочил из комнаты. Все кинулись за ним. Уставились в открытую входную дверь на улицу. Там, прямо напротив дома, метрах в шестидесяти, угрожающе высясь на фоне ночного неба, поднималось желтоватое облако.

Вахмистр крикнул гостям:

– А ну, рысью к орудиям!

Райзигер побежал к своим на квартиру. Там все спали. Он зажег спичку:

– Эй! Живее! Батарея к орудиям! Враг стреляет! – и еще громче в окно: – Батарея, к орудиям!

В несколько мгновений пушки были изготовлены к стрельбе. Большая часть орудийной обслуги еще в подштанниках. Слышно Бургхардта:

– По телефону запросить на пункте наблюдения, что происходит!

Ответ: в окопах тишина. Стоит ли будить капитана?

Бургхардт зол:

– Пусть телефонист поцелует меня в зад!

Все ждут следующего выстрела. Ничего не произошло.

Понемногу канониры в подштанниках начали мерзнуть. Шутили по поводу тревоги:

– Ага, вечно, как вахмистр подопьет… Возможно, францман услышал шум…

Спустя десять минут вахмистр взревел, как разъяренный бык:

– Батарея, отбой!

7

Телефонная сеть немецких войск в Лансе проложена образцово. Во всех пригородах имеются огнеупорные диспетчерские пункты, через которые по различным проводам можно сразу соединиться с важными точками на всем участке фронта. Через весь город под землей проходят тщательно проложенные кабельные линии, защищенные